Боярин   ::   Гончаров Олег

 – И бегут от лица Его ненавидящие Его… яко исчезает дым, даисчезнут…

– Добрыня! Добрыня! – кричал Путята. – Смотри! Помог Бог ромейский! Они бросают оружие! Они сдаются! Наша взяла! Наша! – И он бросился к своим ратникам, словно испугавшись, что перемога пройдет мимо него, а он так и не успеет обнажить клинок.

– Так и должно быть, – прошептал я ему вслед. – Так и должно…

А потом погрозил кулаком в сторону догорающего города и немного успокоился.

– Никифор! – крикнул я черноризнику. – Пошли кого-нибудь за Иоакимом. Пусть ромей к делу своему готовится. Да вели ему моим словом, чтоб все по чину, а не как в Киеве было. Мужиков по эту сторону моста пускай крестит, а баб по ту, ниже по течению.

– Хорошо, Добрыня, – пророкотал Никифор. – Только почему ромею ты крещение доверяешь?

– А ты что? На себя этот грех насилия взять хочешь? – зло взглянул я на черноризника.

– Избави Боже, – отмахнулся он, и на миг мне показалось, что Никифор вновь стал тем юным жердяем, который когда-то пошел за учителем в большой мир.

– То-то же, – сказал я ему. – А теперь оставьте меня. Все, что был должен, я сделал. Теперь хочу побыть один.

Никифор ушел и увел за собой черноризников, а я остался.

Лишь в этот миг я вдруг осознал, что этот день пришел. То, чего я так боялся в детстве, случилось. И призрачная граница между Явью и Навью исчезла.