JК
Брат герцога :: Волконский Михаил
Страница: 113 из 349МАСКИ ДОЛОЙ
Густав Бирон в продолжение всего вечера не отходил от своей дамы, которая так мило, игриво и весело разговаривала с ним, что он, уверенный, что это — не кто иная, как Чарыкова-Ордынская, был наверху блаженства и видел в этом новое подтверждение удивительной мудрости своего брата герцога, посоветовавшего ему тут-то и усилить свои ухаживания за бывшей Наташей Олуньевой, когда она была обвенчана и осталась, так сказать, вдовою при живом муже.
Он истощил перед нею весь запас любезностей, какие мог только придумать человек в его положении, и она, то и дело смеясь и блестя на него из-под маски черными, как вишенки, глазками, видимо, принимала эти любезности с каким-то особенным резво-милым задором.
Густаву было так хорошо и приятно на этом маскараде, как никогда в жизни. Он не замечал этой толпы и видел только свою даму и думал только о ней.
Все было отлично: и первый танец, который они протанцевали вместе и во время которого начался их оживленный разговор, переполненный шутками и недосказанными намеками, и то, как она себя держала с ним дальше во время вечера; и в особенности было хорошо Густаву, когда он протянул ей руку, чтобы вести ее к ужину вслед за другими парами, теснящимися к дверям столовой, чтобы попасть поближе к столу государыни.
Для столовой у Нарышкина была сделана нарочно для этого вечера большая, как манеж, пристройка, вся украшенная внутри по стенам цветами, ельником, гирляндами, разноцветными фонарями и щитами с аллегорическими фигурами и надписями.
Густав Бирон в продолжение всего вечера не отходил от своей дамы, которая так мило, игриво и весело разговаривала с ним, что он, уверенный, что это — не кто иная, как Чарыкова-Ордынская, был наверху блаженства и видел в этом новое подтверждение удивительной мудрости своего брата герцога, посоветовавшего ему тут-то и усилить свои ухаживания за бывшей Наташей Олуньевой, когда она была обвенчана и осталась, так сказать, вдовою при живом муже.
Он истощил перед нею весь запас любезностей, какие мог только придумать человек в его положении, и она, то и дело смеясь и блестя на него из-под маски черными, как вишенки, глазками, видимо, принимала эти любезности с каким-то особенным резво-милым задором.
Густаву было так хорошо и приятно на этом маскараде, как никогда в жизни. Он не замечал этой толпы и видел только свою даму и думал только о ней.
Все было отлично: и первый танец, который они протанцевали вместе и во время которого начался их оживленный разговор, переполненный шутками и недосказанными намеками, и то, как она себя держала с ним дальше во время вечера; и в особенности было хорошо Густаву, когда он протянул ей руку, чтобы вести ее к ужину вслед за другими парами, теснящимися к дверям столовой, чтобы попасть поближе к столу государыни.
Для столовой у Нарышкина была сделана нарочно для этого вечера большая, как манеж, пристройка, вся украшенная внутри по стенам цветами, ельником, гирляндами, разноцветными фонарями и щитами с аллегорическими фигурами и надписями.