JК
Быстрая Молния :: Кервуд Джеймс Оливер
Страница: 12 из 254 — Послушай, разве в чем-нибудь здесь имеется хоть капля благоразумия, Пелли? Я говорю тебе: эти эскимосы с их индюшиным кудахтаньем правы! Если не сам дьявол предводительствует стаей, то я — черномазый негр, а не белый и зовут меня не Сэнди О'Коннор! И я буду доказывать это Главному, пока не почернею, вот что я буду делать! Если бы нам удалось отловить вожаков…
Он неожиданно замолк и повернулся к окну. И Пеллетье тоже замер на месте, прислушиваясь.
Скаген — дух Скагена, вселившийся в Быструю Молнию, — опять тоскливо выл возле хижины белого человека на краю ледникового ущелья. Из могучей пасти Быстрой Молнии вырывались плач, жалоба, далеко разносящиеся стенания, устремленные прямо вверх, в серую сумятицу неба, — зов, обращенный вспять сквозь двадцать поколений к давным-давно забытым и давно уже мертвым хозяевам. Ни один волк среди многочисленных стай не обладал таким глубоким и так далеко разносящимся голосом, как Быстрая Молния. Он начинался с низкой печальной ноты, наполненной неизъяснимой грустью, но неуклонно вырастал, набирая силу, пока в последнем вдохновении не переполнял, казалось, душу певца, и мир содрогался от властного превосходства, звучавшего в нем. Голос этот возвещал миру о жизни, но также и о смерти; он разносился повсюду: сквозь ветер, сквозь бурю и мрак, — единственный звук среди всех остальных, который внушал страх, покорность, воодушевление или благоговейный ужас. И мир дрожал, и пытался укрыться, спрятаться, бежать от него, — и настораживал широко раскрытые уши, чтобы его услышать.
Так выл Быстрая Молния возле маленькой хижины на краю ледниковой расселины. И прежде чем эхо этого воя замерло вдали над широкими снежными равнинами, дверь хижины отворилась и на ее освещенном фоне возникла фигура мужчины. Это был О'Коннор.
Он неожиданно замолк и повернулся к окну. И Пеллетье тоже замер на месте, прислушиваясь.
Скаген — дух Скагена, вселившийся в Быструю Молнию, — опять тоскливо выл возле хижины белого человека на краю ледникового ущелья. Из могучей пасти Быстрой Молнии вырывались плач, жалоба, далеко разносящиеся стенания, устремленные прямо вверх, в серую сумятицу неба, — зов, обращенный вспять сквозь двадцать поколений к давным-давно забытым и давно уже мертвым хозяевам. Ни один волк среди многочисленных стай не обладал таким глубоким и так далеко разносящимся голосом, как Быстрая Молния. Он начинался с низкой печальной ноты, наполненной неизъяснимой грустью, но неуклонно вырастал, набирая силу, пока в последнем вдохновении не переполнял, казалось, душу певца, и мир содрогался от властного превосходства, звучавшего в нем. Голос этот возвещал миру о жизни, но также и о смерти; он разносился повсюду: сквозь ветер, сквозь бурю и мрак, — единственный звук среди всех остальных, который внушал страх, покорность, воодушевление или благоговейный ужас. И мир дрожал, и пытался укрыться, спрятаться, бежать от него, — и настораживал широко раскрытые уши, чтобы его услышать.
Так выл Быстрая Молния возле маленькой хижины на краю ледниковой расселины. И прежде чем эхо этого воя замерло вдали над широкими снежными равнинами, дверь хижины отворилась и на ее освещенном фоне возникла фигура мужчины. Это был О'Коннор.