Человек с разрушенных холмов   ::   Ламур Луис

— Ты считаешь, амиго, что после вашего разговора он оставит нас в покое?

— Да… Но Бог его знает, может, я и ошибаюсь.

Мы упаковали всю свою поклажу, оседлали свежих коней, но я жалел, что нам приходится уезжать. Чего мне хотелось, так это выкроить время, чтобы съездить подальше на юг и подальше на восток. Там, на плато Эдвардса, было много каньонов — много мест, где можно спрятать скот.

Внезапно меня разобрало любопытство. А сколько всего украдено голов? Я спросил об этом у Фуэнтеса.

— Пятьсот… А то и в два раза больше. Похоже, вор берет дань со всех трех хозяйств и делает это уже года три.

— Тогда ему пора подумать об индейцах.

— Si, но, может, и не пора, амиго. А вдруг они друзья — как ты считаешь?

— Или он нашел какое-то укромное местечко, куда они не станут заглядывать.

Фуэнтес покачал головой.

— Апачи не станут заглядывать? Апачи заглянут даже через врата ада, амиго. Так же, как кайова или команчи.

Дальше мы ехали молча. Делить скот заранее — что-то новенькое для этих мест. Обычно двое-трое соседей собирают животных и потом отгоняют. Добираясь до конечного пункта, они продают пригнанный скот, получая деньги за всех животных с клеймом своей местности, а когда возвращаются, то рассчитываются друг с другом.

Молодняк без клейма обычно получает тавро матери — если она окажется поблизости. И если ранчеро честен. В противном случае отбившееся от стада животное получает его собственное клеймо.