JК
Черные Мантии :: Феваль Поль
Страница: 721 из 781Саладену тоже кое-что перепало от всеобщего процветания: он был завернут в абсолютно новый кусок материи, правда, предназначенной совсем для других целей, и она нещадно царапала егонежную кожу. Младенец орал, но Эшалот мгновенно давал" ему глотнуть кофе с капелькой водки. Словом, все трое являли собой весьма трогательное и умилительное зрелище. Сейчас наши приятели больше походили на чиновников, постоянно осыпаемых милостями начальников, нежели на художников, внезапно поправивших свои дела с помощью ангела-хранителя богемы.
С наступлением вечера оба наших друга, довольные собой и окружающим миром, купили себе по контрамарке и устроились в третьем ярусе Национального театра Мерсимон-Дье! Они со сладострастным благоговением слушали народную драму, простенькое действие которой разворачивалось то на каторге, то под мостами Парижа, то в парижской канализации, которая, как всем известно, содержится в превосходном состоянии. Именно в такие места «народные» авторы обычно помещают «свой» народ. Полагаю, что народ когда-нибудь предъявит «своим» авторам весьма суровый счет. И хотя Эшалот и Симилор считались людьми со вкусом, они любили подобного рода зрелища. Они были счастливы: предателя топили в пруду Монфокона именно в ту самую минуту, когда он собирался поджигать «одинокий домик», где нашла убежище офицерская дочка.
В течение всех двенадцати актов соседи неоднократно предлагали нашим друзьям сесть на Саладена, ставшего после кофе изрядно шумным; Симилор краснел и отрицал свою причастность к младенцу. Неожиданно кому-то показалось, что Саладен – это то самое дитя из папье-маше, что мелькало в прологе.
С наступлением вечера оба наших друга, довольные собой и окружающим миром, купили себе по контрамарке и устроились в третьем ярусе Национального театра Мерсимон-Дье! Они со сладострастным благоговением слушали народную драму, простенькое действие которой разворачивалось то на каторге, то под мостами Парижа, то в парижской канализации, которая, как всем известно, содержится в превосходном состоянии. Именно в такие места «народные» авторы обычно помещают «свой» народ. Полагаю, что народ когда-нибудь предъявит «своим» авторам весьма суровый счет. И хотя Эшалот и Симилор считались людьми со вкусом, они любили подобного рода зрелища. Они были счастливы: предателя топили в пруду Монфокона именно в ту самую минуту, когда он собирался поджигать «одинокий домик», где нашла убежище офицерская дочка.
В течение всех двенадцати актов соседи неоднократно предлагали нашим друзьям сесть на Саладена, ставшего после кофе изрядно шумным; Симилор краснел и отрицал свою причастность к младенцу. Неожиданно кому-то показалось, что Саладен – это то самое дитя из папье-маше, что мелькало в прологе.