JК
Червонная Русь :: Дворецкая Елизавета
Страница: 133 из 461 – Слава Богу, что ему ты, а не княгиня приглянулась! Потерпи, душа моя, зато княгиню спасешь! Ну, грех, а кто же без греха! Матушка Евфимия отмолит, когда узнает, что ты за княгиню пострадала! Бог не взыщет, потому как за княгиню… Не говори ему, кто ты, молчи, ради Христа! Если выдашь, то и княгиню погубишь, и себя не спасешь! Он сейчас тут хозяин, ему все равно, кто ты, холопка или воеводская дочь! Судить ведь его некому! Поди-ка с него взыщи! А княгиню надо уберечь! Слава Богу, что ты ему приглянулась! Авось про нее и не вспомнит! Потерпи, голубка, от этого не умирают. Завтра он уедет, а там и обратно в Апраксин! Обойдется! Бог не взыщет! Ведь говорил я вам…
Прямислава даже онемела от такого бесстыдства. Больше никак не пытаясь помочь ей, Мирон убеждал ее пожертвовать собой ради спасения той, кого он считал княгиней!
Но высказать ему свое возмущение она не успела, потому что на лестнице послышались быстрые шаги. Мирон зайцем скакнул вон, и Прямислава осталась одна.
Не в силах больше держаться на ногах, она села на край лавки. Вот так же, быть может, ждали князя Юрия те холопки, на которых падал его распутный благосклонный взор. Виноваты ли они были в своем грехе? И не за то ли ей Богом послано это испытание, что она ненавидела их, своих невольных соперниц, винила их в своем бесчестье, когда должна была по-христиански простить их, молиться о прощении для них? Легко ей было осуждать их, сидя под крылышком игуменьи! А теперь она сама стала такой же, как те холопки, бессильной постоять за себя.
Бессильной? Нет, она же все-таки не холопка какая-нибудь, она – княжна Рюриковна, внучка всесильного Владимира Мономаха, в ней кровь королей! И больше она не будет молчать об этом! Не может быть, чтобы для этого странного русского половца не существовало никаких законов, ни божеских, ни человеческих, не может быть, чтобы червенским князьям был безразличен гнев князя киевского!
Половец вошел, увидел ее, улыбнулся и закрыл дверь.
Прямислава даже онемела от такого бесстыдства. Больше никак не пытаясь помочь ей, Мирон убеждал ее пожертвовать собой ради спасения той, кого он считал княгиней!
Но высказать ему свое возмущение она не успела, потому что на лестнице послышались быстрые шаги. Мирон зайцем скакнул вон, и Прямислава осталась одна.
Не в силах больше держаться на ногах, она села на край лавки. Вот так же, быть может, ждали князя Юрия те холопки, на которых падал его распутный благосклонный взор. Виноваты ли они были в своем грехе? И не за то ли ей Богом послано это испытание, что она ненавидела их, своих невольных соперниц, винила их в своем бесчестье, когда должна была по-христиански простить их, молиться о прощении для них? Легко ей было осуждать их, сидя под крылышком игуменьи! А теперь она сама стала такой же, как те холопки, бессильной постоять за себя.
Бессильной? Нет, она же все-таки не холопка какая-нибудь, она – княжна Рюриковна, внучка всесильного Владимира Мономаха, в ней кровь королей! И больше она не будет молчать об этом! Не может быть, чтобы для этого странного русского половца не существовало никаких законов, ни божеских, ни человеческих, не может быть, чтобы червенским князьям был безразличен гнев князя киевского!
Половец вошел, увидел ее, улыбнулся и закрыл дверь.