Четвертое измерение   ::   Новиков Валентин Афанасьевич

На столе старый, ещедедушкин самовар с завитушками, со стертым никелем, разжигаемый веточками и щепками.

Сонька вцепилась в подушку и беззвучно заплакала.

Шесть лет она жила в интернате и, если ей случалось плакать, плакала тайком, неслышно, чтобы не разбудить спящих подруг.

Кто знает, почему именно самовар и почудившийся ей запах горящих веточек вызвал слезы? Иногда это же воспоминание доставляло успокоение и радость.

Она замерла, почувствовав на своем плече теплую маленькую руку. И сразу догадалась – Ира.

Ира часто по ночам ходила по комнате или сидела у окна. Лицо у нее тонкое, бледное. Она боится солнца, всегда жмется в тень и, когда другие бегут купаться, сидит одна в комнате. Она вечно что-нибудь читает или о чем-то думает.

– Соня, – чуть слышно окликнула она, – Соня. – И медленным движением погладила ее волосы.

Сонька села в кровати, обняла Иру. Они долго сидели молча.

Ира в интернате первый год. Ее отец, военный летчик, часто приезжает к ней, подолгу разговаривает с интернатским врачом и Эммой Ефимовной. Сонька не раз замечала в его глазах тревогу, когда он смотрел на Иру.

– Соня, – шепотом спросила Ира, – ты почему плачешь?

– Самовар вспомнила, – улыбнувшись сквозь слезы, ответила Сонька.

– Самова-ар? – удивленно переспросила Ира.

– Ну да, обыкновенный самовар… Хотя не совсем обыкновенный. Он был с трубой, и из трубы шел дым. А поверх самовара ставили чайник.