ДАртаньян в Бастилии   ::   Харин Николай

Впрочем, после того, как принц Орлеанский был разбит королевскими войсками у горы Сент-Андре, а его потрепанная армия соединилась в Пезена с войском Монморанси, фактическим предводителем объединенных сил все считали последнего. Принц Гастон был знаменем мятежников, а душой мятежной армии стал мятежный губернатор Лангедока.

Сейчас он находился возле герцога Орлеанского, также верхом, в кирасе и с плюмажем из ярких перьев. Генрих Монморанси имел вид блестящий и воинственный, и вся армия охотно признавала в нем своего полководца. Под стать ему был и граф Море – третья по важности фигура в стане мятежной армии. Он командовал войсками, находясь в огне, принимал участие в кавалерийских сшибках и уже не раз сегодня обагрил свою шпагу неприятельской кровью.

– Пока все идет неплохо, не так ли? – обратился принц Гастон к герцогу.

– Да, разумеется, – рассеянно отвечал ему тот. Казалось, храбрец Монморанси думает не столько о происходящем сражении, сколько о чем-то своем.

– Что с вами, герцог? – спросил Гастон, подъезжая ближе. – Вас гнетут дурные предчувствия?

Герцог Орлеанский был неважным воином, но утонченным и наблюдательным аристократом и заметил то, чего не замечали лихо скачущие в атаку мимо своего военачальника лангедокские кавалеристы.

– Да, принц. Я вынужден признать, что это так.

– Но разве для этого есть какие-либо основания? Смотрите, даже королевские мушкетеры и те отступают с поля сражения.

– Не это меня беспокоит, ваше высочество. Сегодня ночью мне вспомнилась одна странная история.