Десять дней в море без еды и воды   ::   Маркес Габриэль Гарсиа

Так я просидел до двух часов. Ватер по-прежнему завывал, и в его вое мне слышался голос Луиса Рен-хифо:

— Греби сюда, толстяк!

Я слышал его совершенно отчетливо, словно Луис был рядом, в двух метрах от плота, и пытался ухватиться за весло. Но знал, что, когда в море воет ветер и волны бьются о подводные скалы, человеку чудятся знакомые голоса. Они звучат не умолкая, доводя до безумия:

— Эй, толстяк! Греби сюда!

В три часа мною начало овладевать отчаяние. Эсминец наверняка уже пришвартовался в Картахене. Через несколько минут мои товарищи радостно разойдутся кто куда. У меня возникло чувство, что все они сейчас думают обо мне, и, ободренный этой мыслью, я решил набраться терпения и прождать до четырех часов. Пусть даже никакой телеграммы не было, пусть даже на корабле не поняли, что мы свалились в воду, все равно это вскроется, когда вся команда выстроится на палубе в момент швартовки. Значит, о происшествии узнают самое позднее в три часа и тут же сообщат спасателям. Какими бы долгими ни были сборы, самолеты от силы через тридцать минут вылетят на место катастрофы. Так что в четыре, максимум в полпятого, они появятся тут. Я не отрывал глаз от горизонта, пока ветер не стих, сменившись глухим, безбрежным рокотом моря. Только тогда в ушах у меня смолкли крики Луиса Ренхифо.



Бескрайняя ночь

Вначале мне показалось, что провести в одиночестве три часа на плоту невозможно.