Десять дней в море без еды и воды   ::   Маркес Габриэль Гарсиа

Однако терпеть голод можно лишь тогда, когда надежды найти пропитание нет. Когда же я, сидя на дне плота, пытался разделать при помощи ключей зеленую, блестящую рыбину, голод стал совершенно нестерпимым.

Спустя пару минут мне стало ясно, что если я всерьез вознамерился съесть свою добычу, то надо действовать более решительно. Я поднялся на ноги, наступил рыбе на хвост и засунул ей под жабры конец весла. Жабры были защищены толстыми, прочными пластинками. Орудуя веслом, я в конце концов ухитрился порвать жабры. И тут заметил, что рыба еще жива. Я снова шарахнул ее по голове. А когда попытался вырвать твердые пластинки, защищавшие жабры, не смог разобрать, чья кровь струится у меня по пальцам: рыбья или моя собственная. Руки у меня были изранены, а кожа на кончиках пальцев содрана до мяса.

Кровь снова возбудила у акул аппетит. Трудно поверить, но в тот момент, когда вокруг бушевали голодные чудовища, а мне никак не удавалось преодолеть отвращения при виде окровавленной рыбы, я чуть было не швырнул ее акулам, как раньше швырнул чайку. Я был в отчаянии, ощущая свое полное бессилие перед рыбой, закованной в стальную броню чешуи.

Я принялся ее осматривать, ища хоть какое-то уязвимое место. Наконец обнаружил под жабрами щель и начал выковыривать пальцем потроха. Рыбьи потроха мягкие и бесформенные. Говорят, если акулу сильно тряхнуть за хвост, из ее пасти вывалится желудок и внутренности. В Картахене я видел подвешенных за хвост акул, из пасти которых действительно свисал огромный комок темных липких потрохов.