Дикари   ::   Мож Роже

Его ужасный кошмар вылился в рот Омитилле — которая, что было совершенно очевидно, этим утренним занятием пыталась заставить своего любовника забыть о ее физических несовершенствах и возрасте, — и Гонорий, как человек, избавившийся от дурного сна, радостно подумал о том, что его будущая речь перед сенатом Рима не была ничем омрачена и что почтенные сенаторы никогда не увидят, как содержательница комнат поднимает перед ними юбку. Вспоминая различные фразы своего выступления, Гонорий понял, что его защитительная речь получила трещину в момент появления хозяйки, а вот предыдущая сцена, то есть публичное выступление Палфурния, была решающим моментом в цепи доказательств невиновности его клиента. Да, конечно, Палфурний! Он и был ключом успеха, и молодой адвокат с очевидностью осознал: сон был вещим и послан ему самой Фемидой:

А разве он не принес на прошлой неделе в жертву богине справедливости двух голубей, отправив раба, прислуживавшего по дому, в храм на улице Метровиа с тридцатью сэкономленными им сестерциями, взятыми из карманных денег, которые ему выделяла его благодетельница; раб должен был попросить служителей храма принести жертву от имени адвоката, прикованного к кровати тяжелой болезнью. Этот сон и был ответом, который ему отправила с Олимпа Фемида. Она не оставила его, несмотря на неблагоприятные обстоятельства. Она указывала ему дорогу на Помпеи, настаивая на том, что главную роль в обвинении сыграл бессовестный Палфурний. Во что бы то ни стало надо было ехать в Кампанию. Она указывала ему дорогу...

Омитилла улыбалась, радуясь крику своего молодого любовника, вознаградившего ее за труды.