JК
Дитя Всех цвятых. Цикламор :: Намьяс Жан-Франсуа
Страница: 160 из 763Ровно год миновал с тех пор, как… Он долго лежал ничком на холме, уткнувшись головой в подножие креста. Даже плакать он больше не мог: слезы закончились.
Стук копыт заставил юношу обернуться. Сперва он узнал Безотрадного. Затем увидел на нем Альенору. И ничуть не удивился. За столь короткое время на него обрушилось столько волнений, что его чувствительность притупилась. Уже ничто, казалось, не могло затронуть его по-настоящему. По крайней мере, так полагал сам Анн.
Альенора тоже узнала его. Она остановила коня и соскочила на землю. Безотрадный заржал и стал пританцовывать на месте от радости.
На «волчьей даме» было все то же серое платье, изрядно обносившееся и ставшее почти таким же жалким, как и его собственное рубище. Но сильнее всего изменилось ее лицо. Победный блеск ее былой красоты померк. Она, несомненно, постарела. Анн подумал, что только ужасное страдание могло вызвать в его супруге столь разительную перемену. Он даже забыл на миг о собственном несчастье, пожалев эту женщину, которую не переставал уважать.
– Что с вами случилось, сударыня?
– Я – не в счет. У меня для вас ужасная весть.
– Никакая весть теперь не может быть ужасной.
– Не говорите так! Ваш прадед лишил вас наследства. Вы больше не сир де Вивре.
Где-то в душе Анн сказал себе нечто вроде: «Это и впрямь ужасно». Но остального он не понимал и спросил:
– Почему?
– Это был единственный способ расстроить наши планы.
Стук копыт заставил юношу обернуться. Сперва он узнал Безотрадного. Затем увидел на нем Альенору. И ничуть не удивился. За столь короткое время на него обрушилось столько волнений, что его чувствительность притупилась. Уже ничто, казалось, не могло затронуть его по-настоящему. По крайней мере, так полагал сам Анн.
Альенора тоже узнала его. Она остановила коня и соскочила на землю. Безотрадный заржал и стал пританцовывать на месте от радости.
На «волчьей даме» было все то же серое платье, изрядно обносившееся и ставшее почти таким же жалким, как и его собственное рубище. Но сильнее всего изменилось ее лицо. Победный блеск ее былой красоты померк. Она, несомненно, постарела. Анн подумал, что только ужасное страдание могло вызвать в его супруге столь разительную перемену. Он даже забыл на миг о собственном несчастье, пожалев эту женщину, которую не переставал уважать.
– Что с вами случилось, сударыня?
– Я – не в счет. У меня для вас ужасная весть.
– Никакая весть теперь не может быть ужасной.
– Не говорите так! Ваш прадед лишил вас наследства. Вы больше не сир де Вивре.
Где-то в душе Анн сказал себе нечто вроде: «Это и впрямь ужасно». Но остального он не понимал и спросил:
– Почему?
– Это был единственный способ расстроить наши планы.