Дитя Всех цвятых. Цикламор   ::   Намьяс Жан-Франсуа

***



Анн смог поговорить с Мышонком некоторое время спустя. Тот лежал на очень широкой кровати, которую с ним делили двое других больных. Лекарь сказал юноше, что это просто чудо – выжить после такого падения. Случившемуся Мышонок обязан, конечно, своей необычайной гибкости. Он выздоровеет – при условии, что будет соблюдать полный покой.

– Мышонок, тот человек, который разбудил тебя криком, мертв. Зефирин убил его!

Мышонок обливался потом. На его бледном лице резко выделялись очень черные брови. Юноша говорил с трудом, задыхаясь:

– Главное… сейчас… это Сомбреномы… Пообещайте мне… Обоих…

– Клянусь тебе, Мышонок. А как только ты поправишься, сразу станешь моим оруженосцем.

Мышонок слабо улыбнулся, хотел что-то сказать, но ничего не ответил. Анн предпочел оставить его.

Снаружи его встретили первые проблески зари. Анн знал, что этот день будет не таким, как другие. Черный рыцарь здесь, всего в нескольких улицах отсюда. Он тоже ждет. Им не разминуться. Один из двоих не увидит сегодня заката.

Зефирин опустился на плечо Анна. Мышонка нет рядом, чтобы позаботиться о соколе, а самому Анну сейчас не до того. Он должен вернуть свободу этой прекрасной птице, орудию Бога, первому свидетелю их с Дианой любви. Анн снял с головы сокола колпачок, поцеловал в клюв и подбросил в воздух. Зефирин взмыл вверх и поднялся высоко, очень высоко в небо Парижа. Скоро он исчез между башнями собора Богоматери – в тот самый миг, когда их коснулся первый луч солнца.

***



Н�