JК
Дитя Всех цвятых. Цикламор :: Намьяс Жан-Франсуа
Страница: 7 из 763Те, что слева, повествовали о жизни короля в мирное время: как он слушал поучения своей матери, Бланки Кастильской, как творил правосудие под Венсеннским дубом, как отдавал кошелек студенту, вознаграждая того за ночные занятия. Те, что справа, воспевали воинские подвиги короля: вот он садится на корабли, отправляясь в крестовый поход, вот одерживает победу при Дамьетте, вот погибает от чумы в Тунисе.
Но последний витраж, расположенный за алтарем, затмевал все прочие. На нем святой король посвящал в рыцари некоего крестоносца, рыжеволосого и рыжебородого исполина. Королевские слова «Отлично, мой лев!» были начертаны исходящими из уст Людовика. Набранный из стекол пурпурных тонов, витраж производил потрясающее впечатление. В лучах бьющего сквозь него утреннего январского солнца казалось, что он струится кровью.
Анн забылся надолго. В отличие от остальных сюжетов (кроме разве что сценки со студентом) этот эпизод из жития Людовика Святого был ему незнаком. Мальчик предположил, что бородатый крестоносец – один из Вивре, быть может, даже родоначальник…
– Цари аравийские и савские принесут свои сокровища…
Последние слова гимна застали Анна врасплох. Он и не заметил, как служба закончилась. Брат Тифаний уже собрался уходить.
Но дальнейшее удивило мальчика еще больше. Франсуа де Вивре не последовал за священником. Перекрестившись, он направился к своему правнуку. Изидор Ланфан ступал следом.
– А теперь ты узнаешь историю нашего герба.
В тоне прадеда проскальзывало нечто лукавое, словно он собирался рассказать какую-то забавную историю.
Но последний витраж, расположенный за алтарем, затмевал все прочие. На нем святой король посвящал в рыцари некоего крестоносца, рыжеволосого и рыжебородого исполина. Королевские слова «Отлично, мой лев!» были начертаны исходящими из уст Людовика. Набранный из стекол пурпурных тонов, витраж производил потрясающее впечатление. В лучах бьющего сквозь него утреннего январского солнца казалось, что он струится кровью.
Анн забылся надолго. В отличие от остальных сюжетов (кроме разве что сценки со студентом) этот эпизод из жития Людовика Святого был ему незнаком. Мальчик предположил, что бородатый крестоносец – один из Вивре, быть может, даже родоначальник…
– Цари аравийские и савские принесут свои сокровища…
Последние слова гимна застали Анна врасплох. Он и не заметил, как служба закончилась. Брат Тифаний уже собрался уходить.
Но дальнейшее удивило мальчика еще больше. Франсуа де Вивре не последовал за священником. Перекрестившись, он направился к своему правнуку. Изидор Ланфан ступал следом.
– А теперь ты узнаешь историю нашего герба.
В тоне прадеда проскальзывало нечто лукавое, словно он собирался рассказать какую-то забавную историю.