Дитя Всех святых. Перстень с волком   ::   Намьяс Жан-Франсуа

Подняв мечи и намекая на убийство, совершенное всоборе Парижской Богоматери, они, надрывая глотки, орали:

— Sic fratri fecisti! [6]

Франсуа сохранил свои доспехи и меч противника, но что мог он предпринять один против разъяренной толпы? Он уже приготовился храбро умереть, когда у входа в церковь послышалась какая-то возня и появилась еще одна толпа. Это был Филипп д'Алансон со своими людьми. Он отдал приказ, и монахи Иоахима Берзениуса замерли на месте. Их было раза в три меньше, чем вновь прибывших, и ни сочли благоразумным отказаться от бессмысленного сопротивления.

Но у Берзениуса этого благоразумия не хватило: подняв меч, он бросился на Жана. Не успел Иоахим сделать и шага, как рухнул: стрела пронзила его шею. Алансон повернулся к братьям Вивре.

— К счастью, я следил за вами издалека, иначе…

Жан смотрел на распростертое тело Берзениуса. Это был уже второй Берзениус, убитый в церкви.

— Нам пора отправляться в путь.

— Смотря как. Идя по дороге, вы во Францию не попадете никогда. Вас убьют прежде, чем вы доберетесь до границы. Есть только один надежный способ путешествовать — корабль. Идите за мной.

Франсуа и Жан последовали за Филиппом д'Алансоном, который, надо отдать ему должное, столь много сделал для них. Может быть, он поступал так просто из чувства симпатии, а может быть, потому, что желал, чтобы суд Божий уважали.

Выйдя из церкви, Жан не увидел своей лошади — конь господина де Ферьера исчез.