JК
Дитя Всех святых. Перстень с волком :: Намьяс Жан-Франсуа
Страница: 750 из 886Я присутствовал при его казни. Сейчас я расскажу тебе, как это случилось!
Шарль де Вивре не слышал. Он закрыл глаза, и к нему стали приходить те, кого он потерял навсегда.
Первой была его мать Маргарита. Лицо ее казалось нечетким, ведь он утратил ее в том возрасте, когда только формируется память. Она была прекрасна, так прекрасна!
Маргарита протянула ему руки:
— Время страданий прошло. Иди, сын мой…
Она исчезла, и появился отец. Это было Рождество, единственный, кроме Пасхи, день, когда тот приезжал к нему. День надежды и радости. Луи де Вивре простирал к нему свою единственную руку:
— Время страданий прошло. Иди, сын мой…
Потом исчез и Луи, и на его месте возникла темноволосая Анна де Невиль. Во дворе замка Блуа шел снег; они медленно прогуливались, погрузившись в мечтания. От ослепительной белизны, окружающей их со всех сторон, ее длинные черные волосы казались еще прекраснее. Он побежал ей навстречу. Она тянулась к нему:
— Время страданий прошло. Иди, сын мой…
Он удивился:
— Вы тоже называете меня «сын мой»?
— Конечно!
Как раз в это самое время Адам Безотцовщина злобно расписывал чудовищную казнь Луи де Вивре, не упуская ни единой страшной подробности. И внезапно он осознал, что Шарль его не слушает. Удивленный, он замолчал. И в наступившей тишине прозвучал восторженный голос:
— Столько любви! Столько любви вокруг меня!
Адам окаменел. Во время своей казни Луи де Вивре вел себя подобным же образом.
Шарль де Вивре не слышал. Он закрыл глаза, и к нему стали приходить те, кого он потерял навсегда.
Первой была его мать Маргарита. Лицо ее казалось нечетким, ведь он утратил ее в том возрасте, когда только формируется память. Она была прекрасна, так прекрасна!
Маргарита протянула ему руки:
— Время страданий прошло. Иди, сын мой…
Она исчезла, и появился отец. Это было Рождество, единственный, кроме Пасхи, день, когда тот приезжал к нему. День надежды и радости. Луи де Вивре простирал к нему свою единственную руку:
— Время страданий прошло. Иди, сын мой…
Потом исчез и Луи, и на его месте возникла темноволосая Анна де Невиль. Во дворе замка Блуа шел снег; они медленно прогуливались, погрузившись в мечтания. От ослепительной белизны, окружающей их со всех сторон, ее длинные черные волосы казались еще прекраснее. Он побежал ей навстречу. Она тянулась к нему:
— Время страданий прошло. Иди, сын мой…
Он удивился:
— Вы тоже называете меня «сын мой»?
— Конечно!
Как раз в это самое время Адам Безотцовщина злобно расписывал чудовищную казнь Луи де Вивре, не упуская ни единой страшной подробности. И внезапно он осознал, что Шарль его не слушает. Удивленный, он замолчал. И в наступившей тишине прозвучал восторженный голос:
— Столько любви! Столько любви вокруг меня!
Адам окаменел. Во время своей казни Луи де Вивре вел себя подобным же образом.