JК
Дитя Всех святых. Перстень со львом :: Намьяс Жан-Франсуа
Страница: 669 из 820Налетев на какого-то английского рыцаря, Франсуа вышиб его из седла с криком:
— Мой лев!
Дело было сделано, он стал Ахиллом, королем мирмидонян, сыном нимфы Фетиды и смертного Пелея, самым прекрасным и доблестным из греков! Одна только богиня могла его победить — в битве, тайной для всех прочих…
— Свиньи свинячьи!
Бидо изверг из себя столько ругательств, что уже не находил новых. И в самом разгаре битвы Франсуа расхохотался.
Дело, однако, принимало для франко-испанского войска безнадежный оборот. Окруженный со всех сторон, дю Геклен находился в большой опасности; его вполне могли убить. Тут ему сообщили, что королю Генриху удалось спастись. Тогда, отказавшись от дальнейшего сопротивления, он сдался в плен. Он знал: самое главное, что Генрих остался цел. Точно так же думал и Педро Жестокий. Когда битва закончилась, он спросил у командира Черной Гвардии, вернувшегося после обследования местности:
— Генрих в плену? Убит?
— Нет, государь.
— Тогда все впустую!
И отдал приказ немедленно отправляться в погоню. Для возвращения в Бургос ему нужны были пленники. Мавр улыбнулся. Он-то хорошо знал, какая судьба им уготована…
Франсуа де Вивре и Бидо ле Бурк скакали во весь опор. Поступая таким образом, они сильно рисковали. Если бы они сдались на поле боя, с ними обошлись бы согласно законам рыцарства. Вместо этого они очутились одни, в чужой стране, подчиненной отныне Педро Жестокому. Но ничто не казалось им предпочтительней свободы.
Ночью, которая выдалась безлунной, они вынуждены были остановиться.
— Мой лев!
Дело было сделано, он стал Ахиллом, королем мирмидонян, сыном нимфы Фетиды и смертного Пелея, самым прекрасным и доблестным из греков! Одна только богиня могла его победить — в битве, тайной для всех прочих…
— Свиньи свинячьи!
Бидо изверг из себя столько ругательств, что уже не находил новых. И в самом разгаре битвы Франсуа расхохотался.
Дело, однако, принимало для франко-испанского войска безнадежный оборот. Окруженный со всех сторон, дю Геклен находился в большой опасности; его вполне могли убить. Тут ему сообщили, что королю Генриху удалось спастись. Тогда, отказавшись от дальнейшего сопротивления, он сдался в плен. Он знал: самое главное, что Генрих остался цел. Точно так же думал и Педро Жестокий. Когда битва закончилась, он спросил у командира Черной Гвардии, вернувшегося после обследования местности:
— Генрих в плену? Убит?
— Нет, государь.
— Тогда все впустую!
И отдал приказ немедленно отправляться в погоню. Для возвращения в Бургос ему нужны были пленники. Мавр улыбнулся. Он-то хорошо знал, какая судьба им уготована…
Франсуа де Вивре и Бидо ле Бурк скакали во весь опор. Поступая таким образом, они сильно рисковали. Если бы они сдались на поле боя, с ними обошлись бы согласно законам рыцарства. Вместо этого они очутились одни, в чужой стране, подчиненной отныне Педро Жестокому. Но ничто не казалось им предпочтительней свободы.
Ночью, которая выдалась безлунной, они вынуждены были остановиться.