Дитя Всех святых. Перстень со львом   ::   Намьяс Жан-Франсуа

Молодой человек рассказывал о своей жизни: о детстве, о смерти отца, о воспитании, которое дала ему мать, о первых любовных увлечениях, о надеждах и страхах. Никогда и никому раньше он так не доверялся и испытывал от этого огромную радость. У Франсуа, в свою очередь, не проходило впечатление, что перед ним — он сам, ставший на двадцать лет моложе. Он давал юноше советы, как избежать ошибок, которые когда-то допустил сам. Хотя они оба теперь были рыцарями, Франсуа де Вивре так и не удалось установить между ними отношения равенства. Франсуа де Флёрен по-прежнему обращался к нему «монсеньор», а сам он по привычке звал юношу просто Франсуа.

В Пюи Бертран дю Геклен решил остановиться на две недели, чтобы помолиться Черной Деве. Дю Геклен особо почитал Богоматерь, на что указывал и выбранный им боевой клич. В течение этих дней Франсуа много раз видел коннетабля вблизи. Он нашел, что тот удивительно постарел: волосы поседели, а лицо избороздили морщины. В сущности, дю Геклен выглядел как раз на свои годы, но он постоянно развивал такую бурную деятельность, что все забывали, что ему уже шестьдесят лет.

После Пюи армия возобновила свой марш на юг и третьего июля прибыла к Шалье, к логову Бертюка д'Альбре. Крепость, возвышающаяся на вершине голого пика, была практически неприступна — как и большая часть замков в этих краях. Когда Франсуа увидел Шалье, он тотчас вспомнил Лумиель. Однако против огромной французской армии у Шалье нет никаких шансов. Дю Геклен занял позицию и стал ждать, пока гарнизон сам предложит сдаться.