JК
Дочь Голубых гор :: Лливелин Морган
Страница: 423 из 557И люди умирают, как трава, как крепкие лошади. Мы умеем убивать, – напомнил он.
– Вы рискуете навлечь на себя гнев Великого Духа Жизни, – возразила она. – Кроме себя, вы ни за кем не признаете права жить; вы пытаетесь погасить искры, которые живут и в вас.
Кажак упрямо кивнул, отказываясь согласиться с ее доводами. Он напоминал норовистого коня, который сам избирает свой путь, не подчиняясь воле хозяина.
– Мы забираем то, что нам нужно.
Эпона готова была разрыдаться от такого непонимания, но с тех пор, как она стала считать себя скифской женщиной, она запретила себе плакать.
Но ведь она не скифская женщина. Даже не жена.
« Ты кельтская женщина », – сказал ей дух.
«Да , – ответила она мысленно, охваченная какой-то яростной радостью. – И навсегда останусь кельтской женщиной ».
Посмотрев на Кажака холодным, строгим взглядом, она процедила сквозь стиснутые зубы:
– Если вы когда-нибудь нападете на мой народ, вы горько пожалеете об этом. У нас даже самых маленьких девочек обучают воинскому искусству. Никто из тех, кто нас знает, не решается нападать на нас. Запомни, скиф: если вы когда-нибудь попытаетесь изгнать нас из нашей страны, кельты утопят вас в собственной крови. – Откинув голову, она засверкала глазами, посылая вызов ему и всему его народу; в ней как будто жил отважный дух всего ее народа.
Кажак скрестил свой взгляд с ее взглядом. Но не как брат с сестрой, а как воин с воином, перед тем как взяться за меч.
– Вы рискуете навлечь на себя гнев Великого Духа Жизни, – возразила она. – Кроме себя, вы ни за кем не признаете права жить; вы пытаетесь погасить искры, которые живут и в вас.
Кажак упрямо кивнул, отказываясь согласиться с ее доводами. Он напоминал норовистого коня, который сам избирает свой путь, не подчиняясь воле хозяина.
– Мы забираем то, что нам нужно.
Эпона готова была разрыдаться от такого непонимания, но с тех пор, как она стала считать себя скифской женщиной, она запретила себе плакать.
Но ведь она не скифская женщина. Даже не жена.
« Ты кельтская женщина », – сказал ей дух.
«Да , – ответила она мысленно, охваченная какой-то яростной радостью. – И навсегда останусь кельтской женщиной ».
Посмотрев на Кажака холодным, строгим взглядом, она процедила сквозь стиснутые зубы:
– Если вы когда-нибудь нападете на мой народ, вы горько пожалеете об этом. У нас даже самых маленьких девочек обучают воинскому искусству. Никто из тех, кто нас знает, не решается нападать на нас. Запомни, скиф: если вы когда-нибудь попытаетесь изгнать нас из нашей страны, кельты утопят вас в собственной крови. – Откинув голову, она засверкала глазами, посылая вызов ему и всему его народу; в ней как будто жил отважный дух всего ее народа.
Кажак скрестил свой взгляд с ее взглядом. Но не как брат с сестрой, а как воин с воином, перед тем как взяться за меч.