JК
Дочь Голубых гор :: Лливелин Морган
Страница: 451 из 557Ощущение было такое, будто умер брат.
Кто-то более дорогой, чем брат. Более дорогой, более близкий. Он даже не подозревал, что может испытывать такую боль, как боль от этой потери.
И он делал все, чтобы завоевать ее вновь.
В знак своей доброй воли он предложил ей ездить на любой, какая ей понравится, лошади, за исключением его жеребца. Эпона, сидя на хорошем коне, с луком и стрелами в своем горите, вместе с мужчинами разъезжала вокруг стада, удерживая его в определенных границах, возвращая отбившихся, леча болезни или раны.
Другие женщины, возможно, завидовали бы невиданной свободе Эпоны, если бы хотели такой свободы для себя, но они не хотели. Не могли понять, что хорошего она находит в чисто мужских занятиях. Ро-Ан очень огорчалась, что светлая кожа Эпоны начинает приобретать темный оттенок загара; долгое время кожа у нее шелушилась от солнца и ветра и вот наконец потемнела.
– Эпона потеряет свою красоту, – горевала Ро-Ан, приготавливая пасту для отбеливания кожи.
Ее слова показались Эпоне смешными.
– Почему тебя заботит, что я потеряю красоту? Чем безобразнее Эпона, тем лучше для всех, остальных женщин, разве не так?
Ро-Ан спрятала лицо.
– Меня это заботит, – призналась она очень тихо. – У тебя такая белая кожа, мягкая и нежная. Ты должна за ней бережно ухаживать. Ро-Ан была бы огорчена, если бы ты стала безобразной. – Это было едва ли не дружеское излияние с ее стороны.
Кто-то более дорогой, чем брат. Более дорогой, более близкий. Он даже не подозревал, что может испытывать такую боль, как боль от этой потери.
И он делал все, чтобы завоевать ее вновь.
В знак своей доброй воли он предложил ей ездить на любой, какая ей понравится, лошади, за исключением его жеребца. Эпона, сидя на хорошем коне, с луком и стрелами в своем горите, вместе с мужчинами разъезжала вокруг стада, удерживая его в определенных границах, возвращая отбившихся, леча болезни или раны.
Другие женщины, возможно, завидовали бы невиданной свободе Эпоны, если бы хотели такой свободы для себя, но они не хотели. Не могли понять, что хорошего она находит в чисто мужских занятиях. Ро-Ан очень огорчалась, что светлая кожа Эпоны начинает приобретать темный оттенок загара; долгое время кожа у нее шелушилась от солнца и ветра и вот наконец потемнела.
– Эпона потеряет свою красоту, – горевала Ро-Ан, приготавливая пасту для отбеливания кожи.
Ее слова показались Эпоне смешными.
– Почему тебя заботит, что я потеряю красоту? Чем безобразнее Эпона, тем лучше для всех, остальных женщин, разве не так?
Ро-Ан спрятала лицо.
– Меня это заботит, – призналась она очень тихо. – У тебя такая белая кожа, мягкая и нежная. Ты должна за ней бережно ухаживать. Ро-Ан была бы огорчена, если бы ты стала безобразной. – Это было едва ли не дружеское излияние с ее стороны.