Дочь Голубых гор   ::   Лливелин Морган

Вышла из дома и Сирона, за чьи ноги цеплялся еепоследний ребенок; протирая сонные глаза грязным кулаком, она приветствовала Эпону так тепло, будто та не была дочерью Ригантоны. Подошли и многие другие, они ощупывали Эпону, чтобы убедиться, что это не кто иной как она. Не терпелось всем и поглядеть на пригнанных ею лошадей, удивительных, высоких лошадей.

– Я научилась объезжать лошадей, чтобы на них могли потом садиться другие люди, – сказала Эпона Таранису и увидела, что его глаза зажглись внезапным возбуждением.

Поспешили явиться и старейшины, чье число слегка уменьшилось за время ее отсутствия; им не терпелось выслушать рассказ Эпоны о ее скитаниях, но Таранис предложил, чтобы они подождали, пока все усядутся вокруг пиршественного костра, предоставив Эпоне почетное место.

– Сперва я велю нагреть воду, чтобы ты помылась, – сказал он Эпоне, – и ты сможешь повидать свою мать.

Загорелое, обветренное лицо Эпоны сохраняло полнейшее спокойствие.

– Я еще успею повидать Ригантону, – сказала она.

Разгорелся спор о том, как с ней поступить, но старейшины решили, что ее следует разместить в доме для гостей – там же, если хочет, может находиться и Дасадас. Но он отрицательно качнул головой:

– Дасадас будет спать снаружи, с лошадьми, он будет охранять тебя, Эпона.

– Меня незачем охранять, Дасадас, я дома.

– Я буду спать снаружи, – повторил скиф.

Он выглядел таким худым, таким изможденным, казалось, его сжигал какой-то внутренний огонь.