JК
Дорогой богов :: Балязин Владимир
Страница: 101 из 559И я думаю, приятель, — Морис повернул голову к матросу, — что ты без труда найдешь работу в Кролевце…
Матрос, все время слушавший молча, при последних словах повернулся к нему, и Морис от удивления оборвал фразу на полуслове. Перед ним сидел Андрей, его старый знакомец Андрей, с которым довелось ему коротать дорогу от Братиславы до Вербова, мерзнуть на постоялых дворах и отбиваться от волков.
Андрей заметил удивленно-радостное выражение лица его неожиданного собеседника и недоуменно повел плечом — он не узнал Мориса. Болезненная худоба, грязная, потертая одежда и то, как появился он, хромая, под навесом кузницы, — все это не позволяло Андрею признать в сидевшем перед ним человеке молодого барича, которого три года назад он привез в богатый графский дом возле деревни Вербово.
Морис понял, что Андрей не узнал его, и решил до поры до времени не признаваться в том, кто он и каково его настоящее имя.
И кузнец и Андрей с первых же слов Мориса сообразили, что перед ними сидит не простой человек. Поэтому учтивее, чем если бы он разговаривал со своим братом простолюдином, Андрей спросил:
— А откуда вашей милости все это известно?
Причем слова «ваша милость» можно было принять и как легкую дружескую насмешку, и как дань уважения знающему человеку.
Морис произнес весело:
— Вот уж и «ваша милость»!
Кузнец, улыбнувшись, добавил:
— Ты бы еще сказал: «Ваше сиятельство, господин граф или барон»!
И очень удивился, когда на эту его реплику Морис рассмеялся так заразительно и звонко, как будто кузнец отпустил бог весть какую смешную шутку.
Матрос, все время слушавший молча, при последних словах повернулся к нему, и Морис от удивления оборвал фразу на полуслове. Перед ним сидел Андрей, его старый знакомец Андрей, с которым довелось ему коротать дорогу от Братиславы до Вербова, мерзнуть на постоялых дворах и отбиваться от волков.
Андрей заметил удивленно-радостное выражение лица его неожиданного собеседника и недоуменно повел плечом — он не узнал Мориса. Болезненная худоба, грязная, потертая одежда и то, как появился он, хромая, под навесом кузницы, — все это не позволяло Андрею признать в сидевшем перед ним человеке молодого барича, которого три года назад он привез в богатый графский дом возле деревни Вербово.
Морис понял, что Андрей не узнал его, и решил до поры до времени не признаваться в том, кто он и каково его настоящее имя.
И кузнец и Андрей с первых же слов Мориса сообразили, что перед ними сидит не простой человек. Поэтому учтивее, чем если бы он разговаривал со своим братом простолюдином, Андрей спросил:
— А откуда вашей милости все это известно?
Причем слова «ваша милость» можно было принять и как легкую дружескую насмешку, и как дань уважения знающему человеку.
Морис произнес весело:
— Вот уж и «ваша милость»!
Кузнец, улыбнувшись, добавил:
— Ты бы еще сказал: «Ваше сиятельство, господин граф или барон»!
И очень удивился, когда на эту его реплику Морис рассмеялся так заразительно и звонко, как будто кузнец отпустил бог весть какую смешную шутку.