Если б заговорил сфинкс...   ::   Аматуни Петроний Гай

Мериптах понимает учителя: дорога творящих ведет сквозь ущелья отчаяния и неверия, сквозь топи самоуспокоенности и дельту поисков. Далеки урожайные поля победы, как далеки!

Он обошел Рэура кругом и увидел милое, такое любимое им удлиненное худощавое лицо с тонким носом, маленьким ртом и острым подбородком. Черные прямые брови, как две стрелы, приподнялись к вискам над закрытыми веками.

— Учитель, — волнуясь произнес Мериптах. — Сенеб, Учитель! Я рад видеть тебя вновь...

— Мериптах! Мальчик мой! — воскликнул Рэур, подняв голову. — Как хорошо, что ты приехал. Но где ты?.. Где?..

Он смотрел в сторону своего ученика и задавал этот непонятный вопрос! Мериптах вздрогнул и медленно приблизился, с тревогой всматриваясь в его невидящие, слезящиеся глаза.

Учитель был слеп!

— Что... Что с тобой, мой Учитель?! Я же тут... Вот я стою перед тобой — ты видишь?

— Нет, мой мальчик, я только слышу тебя...

Они обнялись, и Мериптах, как ребенок, зарыдал на его груди. Рэур гладил его голову дрожащими руками, неумело ощупывал тонкими пальцами его лицо и негромко говорил:

— Я был увлечен работой, Мериптах. Все внимание, весь я ушел в эту скульптуру, что лежит у моих ног. Я забыл о почтении к богам... Меня наказал теперь сам Рэ: яркий свет убивал мое зрение. Завистливый Сет, покровитель пустыни, засыпал мои глаза мелким песком. Вот сижу я сейчас, а надо мной ночь... Ночь, еще маленькие танцующие звезды вижу я... Это все, Мериптах, все, что мне осталось.