Фанфан-Тюльпан   ::   Вебер Пьер Жиль

— Я приказываю вам, — грозно и настойчиво говорил Д'Аржансон, — рассказать мне без утайки всю правду, или я буду вынужден прибегнуть к допросу с пристрастием.

Допрос с пристрастием — это наводящее ужас слово не потеряло своего рокового значения со времен средневековья. Допрос с пристрастием — это допрос с применением орудий пытки; это равнодушные палачи, не обращающие ни малейшего внимания на стоны и крики своих жертв, это — козлы для четвертования, ножи, режущие тело на части, чудовищное колесо, которое проезжает, ломая кости, по спине, вода и огонь, жуткие писари, ожидающие вырванного муками признания, перемешанного с хрипением и криками от боли…

Шпионка, как при свете молнии, мысленно увидела зловещую картину… Даже месть шевалье, даже смерть были и то менее страшны, чем этот ад! Лучше было признаться во всем, чем подвергнуться пыткам!

— А если я скажу все, что знаю, могу я надеяться на ваше милосердие? — спросила она сдавленным, дрожащим голосом.

— Я обещаю похлопотать о вас перед его величеством, — сухо ответил лейтенант полиции, уже предвидя скорую победу.

Фанфан-Тюльпан с трепетом наклонился, чтобы лучше расслышать слова придворной дамы, — он надеялся, что она скажет, как найти похитителей Перетты…

Тут Ван-Штейнберг, решившись начать признание, объявила:

— Хорошо. Я все скажу.