JК
Фанфан-Тюльпан :: Вебер Пьер Жиль
Страница: 388 из 401Я вас поздравляю от души! Но скажите, готовы ли вы забыть о моем поведении по отношению к вам? Вы не жалеете о том, что простили меня?
— Господин лейтенант, — ответил первый кавалер Франции, — я ведь знаю, что вы действовали всегда только по наущению вашего злого гения Люрбека! И я не хочу помнить зла.
— Ах! Гнусный негодяй! — подхватил, помрачнев, Д'Орильи. — Если бы я мог найти доказательства его подлости!
— Успокойтесь! — сказал Фанфан-Тюльпан. — Справедливость восстановлена! Доказано, что он — шпион и предатель, и он мертв! Я за вас отомстил!
Тут Бравый Вояка, который, несмотря на боль, все слышал, вдруг, словно в его памяти внезапно возникло какое-то воспоминание, забыв на мгновение о своей ноге, закричал:
— Да, но у этого бандита были сообщники, их надо разоблачить!
И ветеран с огромным усилием приподнялся в постели и вытащил из кармана шинели, разостланной под ним, письмо, которое Тарднуа передал Фавару, когда тот был в Бастилии. Он объяснил:
— Вот странное послание, доверенное господину Фавару соседом по камере. Во время моего последнего посещения тюрьмы Гран-Шатле наш друг передал его мне, но у меня до сих пор не было времени тебе об этом сказать, дорогой Фанфан!
Молодой человек взял у раненого письмо, пробежал его глазами и передал Д'Орильи. Тот внимательно прочел его, потом, подумав, объявил:
— Мне кажется знакомым этот почерк, но я не могу вспомнить, кому он принадлежит…
Д'Орильи был еще не настолько здоров, чтобы связывать мысли и воспоминания. Фанфан взял у него письмо и тщательно спрятал в один из карманов мундира.
— Господин лейтенант, — ответил первый кавалер Франции, — я ведь знаю, что вы действовали всегда только по наущению вашего злого гения Люрбека! И я не хочу помнить зла.
— Ах! Гнусный негодяй! — подхватил, помрачнев, Д'Орильи. — Если бы я мог найти доказательства его подлости!
— Успокойтесь! — сказал Фанфан-Тюльпан. — Справедливость восстановлена! Доказано, что он — шпион и предатель, и он мертв! Я за вас отомстил!
Тут Бравый Вояка, который, несмотря на боль, все слышал, вдруг, словно в его памяти внезапно возникло какое-то воспоминание, забыв на мгновение о своей ноге, закричал:
— Да, но у этого бандита были сообщники, их надо разоблачить!
И ветеран с огромным усилием приподнялся в постели и вытащил из кармана шинели, разостланной под ним, письмо, которое Тарднуа передал Фавару, когда тот был в Бастилии. Он объяснил:
— Вот странное послание, доверенное господину Фавару соседом по камере. Во время моего последнего посещения тюрьмы Гран-Шатле наш друг передал его мне, но у меня до сих пор не было времени тебе об этом сказать, дорогой Фанфан!
Молодой человек взял у раненого письмо, пробежал его глазами и передал Д'Орильи. Тот внимательно прочел его, потом, подумав, объявил:
— Мне кажется знакомым этот почерк, но я не могу вспомнить, кому он принадлежит…
Д'Орильи был еще не настолько здоров, чтобы связывать мысли и воспоминания. Фанфан взял у него письмо и тщательно спрятал в один из карманов мундира.