JК
Французский палач :: Хамфрис Крис
Страница: 99 из 556А законом теперь разрешено давать деньги в долг — спасибо благосклонному императору.
Так смело ответил шестнадцатилетний Альбрехт Фуггер — и это было последней его смелой выходкой.
— Тем хуже для тебя. — Лицо, исполненное ненависти, придвинулось ближе. — Хватайте его!
Не имело значения, что кругом были люди. Не имело значения, что Альбрехт был молодым человеком из хорошей семьи и выполнял первое семейное поручение: ему доверили доставить деньги на оловянные копи на юге. Со стола смахнули тарелки и кружки с пивом, на столешницу бросили его тело — и охочие помощники навалились на него.
И опять это лицо. В свете пламени шрам был синевато-багровым, изо рта лились гадкие слова:
— Если бы ты попался мне на пустой дороге, ты уже был бы мертв. В этом тебе повезло. Но твои жадные руки разорили многих из нас. И никто здесь не откажет католику и баварцу в праве воздать тебе по заслугам.
Клинок сверкнул так ярко и опустился так стремительно, принеся с собой первую ослепительно-белую вспышку боли, затмившую весь мир. Когда Фуггер вернулся обратно в мир, у него не оказалось денег, слуг — и руки. А еще исчезла его прошлая жизнь — она была отсечена так же безвозвратно, как его кисть. Он не мог вернуться в Мюнстер калекой, с позором. Его отец Корнелиус не увидит изуродованного сына — он увидит только потерянное золото. И потянется к потолочной балке и снимет оттуда ореховый прут, который держит там для особых наказаний.
Нет — дорога теперь могла идти только прочь.
Так смело ответил шестнадцатилетний Альбрехт Фуггер — и это было последней его смелой выходкой.
— Тем хуже для тебя. — Лицо, исполненное ненависти, придвинулось ближе. — Хватайте его!
Не имело значения, что кругом были люди. Не имело значения, что Альбрехт был молодым человеком из хорошей семьи и выполнял первое семейное поручение: ему доверили доставить деньги на оловянные копи на юге. Со стола смахнули тарелки и кружки с пивом, на столешницу бросили его тело — и охочие помощники навалились на него.
И опять это лицо. В свете пламени шрам был синевато-багровым, изо рта лились гадкие слова:
— Если бы ты попался мне на пустой дороге, ты уже был бы мертв. В этом тебе повезло. Но твои жадные руки разорили многих из нас. И никто здесь не откажет католику и баварцу в праве воздать тебе по заслугам.
Клинок сверкнул так ярко и опустился так стремительно, принеся с собой первую ослепительно-белую вспышку боли, затмившую весь мир. Когда Фуггер вернулся обратно в мир, у него не оказалось денег, слуг — и руки. А еще исчезла его прошлая жизнь — она была отсечена так же безвозвратно, как его кисть. Он не мог вернуться в Мюнстер калекой, с позором. Его отец Корнелиус не увидит изуродованного сына — он увидит только потерянное золото. И потянется к потолочной балке и снимет оттуда ореховый прут, который держит там для особых наказаний.
Нет — дорога теперь могла идти только прочь.