JК
Голубица в орлином гнезде :: Юнг Шарлотта
Страница: 161 из 332Как! ты не отвечаешь? разве ты считаешь меня недостойным быть твоим братом?
– Нет, Эббо, Господь знает, что ты смелее и энергичнее меня, и, до тех пор пока мы можем идти вместе, как два богобоязненных рыцаря, мы никогда не расстанемся!
– Решено, – сказал Эббо, – ничто не разлучит нас!
– Ничто, кроме смерти, – торжественно прибавил Фридель.
– Что до меня касается, я не думаю, чтобы один из нас мог жить или умереть без другого. Но слушай… в замке кричат. Они увидали, что заперты.
Эббо был бы не прочь протянуть немного подольше переполох своих вассалов, если бы брат не напомнил ему, что их мать может подвергнуться неприятностям от их промедления, и эта мысль заставила его ускорить шаг.
Действительно, он застал мать, преклонившейся под грозой, поднятой желчным, пронзительным голосом баронессы Кунегунды, которая, дрожа от гнева, подняла одну руку, а другой судорожно сжимала спинку кресла.
– Бабушка, – сказал Эббо, подойдя к ней, – остановитесь. Вспомните, что я вам сказал вчера.
– Она украла ключи, подкупила прислугу, она выпустила пленников, твоих пленников, Эббо!
Фридмунд обнял свою бедную мать; но Эббо, смотря прямо в глаза старой баронессе, сказал:
– Бабушка, я выпустил пленников и взял у вас ключи. Никто не знал о моем намерении. Пленники были мои, вы сами сейчас сказали это, и я их выпустил, потому что они были изменнически взяты.
– Нет, Эббо, Господь знает, что ты смелее и энергичнее меня, и, до тех пор пока мы можем идти вместе, как два богобоязненных рыцаря, мы никогда не расстанемся!
– Решено, – сказал Эббо, – ничто не разлучит нас!
– Ничто, кроме смерти, – торжественно прибавил Фридель.
– Что до меня касается, я не думаю, чтобы один из нас мог жить или умереть без другого. Но слушай… в замке кричат. Они увидали, что заперты.
Эббо был бы не прочь протянуть немного подольше переполох своих вассалов, если бы брат не напомнил ему, что их мать может подвергнуться неприятностям от их промедления, и эта мысль заставила его ускорить шаг.
Действительно, он застал мать, преклонившейся под грозой, поднятой желчным, пронзительным голосом баронессы Кунегунды, которая, дрожа от гнева, подняла одну руку, а другой судорожно сжимала спинку кресла.
– Бабушка, – сказал Эббо, подойдя к ней, – остановитесь. Вспомните, что я вам сказал вчера.
– Она украла ключи, подкупила прислугу, она выпустила пленников, твоих пленников, Эббо!
Фридмунд обнял свою бедную мать; но Эббо, смотря прямо в глаза старой баронессе, сказал:
– Бабушка, я выпустил пленников и взял у вас ключи. Никто не знал о моем намерении. Пленники были мои, вы сами сейчас сказали это, и я их выпустил, потому что они были изменнически взяты.