Граф Феникс   ::   Энгельгардт Николай Александрович

И, протянув руку к Казимиру, произнес по-польски (язык этот понимали и Голицыны):

– Слышишь ли ты меня, своего господина?

Губы лакея расклеились, и он глухо проговорил:

– Слышу, граф.

– Тогда отвечай. Ты тайный пьяница?

– Пьяница, – так же монотонно повторил Казимир.

– И вор?

– Вор.

– Ты участвовал в Варшаве в темных делах?

– Да.

– Ты бежал сюда от полиции?

– Бежал.

– И здесь ты попался на плутовстве?

– Попался.

– Ты был наказан розгами при полиции?

– Был.

– Ты хотел обокрасть меня, своего господина?

– Хотел.

– И за это я тебя прогнал?

– Прогнал.

– Тогда по злобе ты явился сюда лжесвидетельствовать на меня и клеветать?

– Лжесвидетельствовать и клеветать.

– Все, что здесь сказано, есть ложь?

– Есть ложь.

– Значит, ты низкий презренный мошенник?

– Мошенник.

– Довольно. Отлично, хорошо. Вот, ваши сиятельства, – обратился Калиостро к Голицыным, – чьим наветам вы внимали! Вот кому вы поверили! Изгнанный за воровство, грязный негодяй, подлый лакей явился к вам клеветать на меня, и вы слушали его. Да, вы слушали его грязные россказни и верили им! Я исцелил ваше дитя, к смерти профанскими медиками приговоренное. Я безвозмездно лечил сотни и тысячи несчастных. Я учил высоким истинам. Жизнь моя была открыта для вас.