JК
Граф Феникс :: Энгельгардт Николай Александрович
Страница: 439 из 461Услыша его вздохи и бормотания, Лоренца поднялась на софе и посмотрела на своего злополучного сожителя пристальным долгим взглядом. Но ни искры жалости к нему не отразилось в ее черных очах. Напротив, злая торжествующая улыбка появилась на губах.
– Ага, началось! – сказала она и, снова отвернувшись к стене, легла и с головой укрылась шалью.
– Началось? – взвизгнул магик. – Началось? Кто это сказал? Они здесь! Они пришли! – и он, не покидая табурета, корчась на нем, принялся быстро креститься и читать латинские молитвы.
ГЛАВА LXXXIX
Ночь видений
Ранняя метель продолжала завывать, настилая санный первопуток графу Фениксу. Сам же он в полутемном покое, где лишь красным глазом теплилась свеча под черной шапкой нагара, уже не принадлежал ни действительности, ни сну. Разум его померк, а расстроенное воображение блуждало в фантастических сферах.
…В это время Лоренца, сжалившись над своим сожителем, свалившимся с колченогого табурета на грязный неметеный пол, перетащила его на деревянную софу, сняла с сальной свечки нагар, а сама села в головах распростертого магика. Он хрипел, бормотал, порой скрежетал зубами. Тогда она гладила его по лицу и голове, и он успокаивался. Ночь проходила. Метель улеглась. Бедная женщина не спала. Она сидела задумавшись, витая мыслями в прошлом, видела себя юной, в первом расцвете красоты и прелести. Вдруг вспоминала настоящее, вздрагивала, словно от жгучей боли. Калиостро начинал скрежетать зубами.
– Ага, началось! – сказала она и, снова отвернувшись к стене, легла и с головой укрылась шалью.
– Началось? – взвизгнул магик. – Началось? Кто это сказал? Они здесь! Они пришли! – и он, не покидая табурета, корчась на нем, принялся быстро креститься и читать латинские молитвы.
ГЛАВА LXXXIX
Ночь видений
Ранняя метель продолжала завывать, настилая санный первопуток графу Фениксу. Сам же он в полутемном покое, где лишь красным глазом теплилась свеча под черной шапкой нагара, уже не принадлежал ни действительности, ни сну. Разум его померк, а расстроенное воображение блуждало в фантастических сферах.
…В это время Лоренца, сжалившись над своим сожителем, свалившимся с колченогого табурета на грязный неметеный пол, перетащила его на деревянную софу, сняла с сальной свечки нагар, а сама села в головах распростертого магика. Он хрипел, бормотал, порой скрежетал зубами. Тогда она гладила его по лицу и голове, и он успокаивался. Ночь проходила. Метель улеглась. Бедная женщина не спала. Она сидела задумавшись, витая мыслями в прошлом, видела себя юной, в первом расцвете красоты и прелести. Вдруг вспоминала настоящее, вздрагивала, словно от жгучей боли. Калиостро начинал скрежетать зубами.