Страница:
3 из 9
Солнце заливало пляж, и песок, изрытый следами ног, походил на огромные ассирийские письмена, а у воды лоснился, как спина дельфина.
Карауш поздоровался с Гришей-греком кивком головы, но тот остановил его:
– Отсюда не видно, – сказал Гриша, поворачиваясь к морю, – а с дальнего волнореза просматривается. Жаль, у вас нет с собой бинокля...
– А в чем дело? – насторожился Карауш, хотя знал слабость старого фотографа поиграть в таинственность.
– Буек где-то ветром сорвало, – усмехнулся Гриша, – а может, что еще... Я на том волнорезе парочку щелкнул, просили поромантичней – там, сами знаете, пять каменных пальчиков торчат из воды. Гляжу в объективчик, а оно там болтается... кабельтова не будет... Вы ж – граница, должны знать... И еще просьбочка, товарищ Карауш... Я вас семь лет знаю, и за все эти годы вы ни разу у меня не сфотографировались... Позвольте... Все будет в лучшем виде.
Карауш улыбнулся и пригладил ладонью волосы. Гриша-грек вскинул старенький "Зенит".
"Умеет старик поймать клиента, – думал Андрей, шагая по набережной в сторону волнореза. – Вот и буек выдумал. Но в одном он прав: мы – граница и должны знать".
Андрей миновал "поплавок", обошел поверху пляж и спустился на берег у последнего волнореза.
Где-то гулявший шторм принес на край бухты мертвую зыбь. Кромка берега была сплошь усеяна гребешками водорослей. Еще зеленые, еще живые, так и будут они лежать, пока не высохнут и не станут бурыми. Один гребешок к одному, как годовые кольца на пне.
|< Пред. 1 2 3 4 5 След. >|