Игра кавалеров   ::   Даннет Дороти

— Двадцать лет моей сознательной жизни я проклинал таких, как он, семью проклятьями. Но он по-своему победил. Триумф жестокости над культурой, силы над разумом… Я вышел на те перекрестки, которых ты боялась. Возможно, это верная дорога, а может, первый шаг на легком пути, ведущем к гибели.

— Может быть. Нам не дано знать до Судного дня.

Она прошла мимо, как всегда далекая, похожая на персонаж ночного кошмара: бледная, со струящимся водопадом черных волос, в запятнанной кровью порванной сорочке, что волочилась по полу. У порога она повернулась и посмотрела Филиму в глаза.

— Дверь черного хода открывается бесшумно, и ее не сторожат. Иди быстрее, скоро рассвет.

Он подошел к ней, но не слишком близко.

— Я не оставлю тебя с ними.

Уна повернула голову. Окровавленный, встрепанный, вытянувшись, словно бык на вертеле, Кормак лежал посреди разоренной комнаты. У его ног распростерлась старая женщина, прижав сильные руки к затылку.

— Пора уходить, — сказала Уна. — И я должна пойти своей дорогой. Отныне ты ничего не услышишь обо мне и не станешь меня искать. Такова моя цена.

Он помолчал, затем решительно просил:

— За что же я плачу, mo chridhe? [36]

Но он знал, за что заплатить своим неведением — за имя, которого добивался, за имя человека, что служит лорду д'Обиньи, имя это спасет и Лаймонда, и королеву.

Она назвала это имя и посмотрела на О'Лайам-Роу с состраданием.

— Оставь меня, будь добр, уходи. Тела моего ты не хочешь, а мысли мои будут принадлежать тебе.