JК
Игра кавалеров :: Даннет Дороти
Страница: 33 из 426Наконец она сказала:
— Как ты думаешь, Робин Стюарт когда-нибудь вернется?
Не торопясь Тади Бой исполнил два такта из заупокойной службы.
— Не думаю: он слишком глуп. Я сам сказал ему, что у него есть все основания убраться из Франции. — Усталые синие глаза посмотрели на нее поверх самых маленьких труб. — Ты тоскуешь?
Воздух перестал поступать. Воцарилось молчание, полное нетерпения и гнева. Тогда, чуть слышно насвистывая какой-то псалом, Баллах изменил тональность и аккомпанировал себе на безмолвной клавиатуре до тех пор, пока, смягчившись, она не принялась снова раздувать мехи.
— Я подумал, — сказал он, играя, — что теперь, когда О'Лайам-Роу уехал, я могу на что-то надеяться.
Мелодия словно запнулась, затем набрала такую силу, что серебряные подсвечники зазвенели.
— В том, что касается тебя, — ответила Уна О'Дуайер, — отъезд О'Лайам-Роу ничего не меняет.
— Разве? — Тади Бой хранил невозмутимый вид. — Странное дело, дорогая. Сдается, ты вращаешься в высоких кругах.
Уна не ответила. Некоторое время оллав играл, а она в задумчивом молчании подавала воздух. В небольшой сводчатой капелле было пусто, хотя из-за ризницы и из коридоров доносились обычные домашние шумы. Мелодичные звуки органа лились по часовне, парили над белым камнем стен, гентскими шпалерами и полированным деревом; затем внезапно замерли.
— Как ты думаешь, Робин Стюарт когда-нибудь вернется?
Не торопясь Тади Бой исполнил два такта из заупокойной службы.
— Не думаю: он слишком глуп. Я сам сказал ему, что у него есть все основания убраться из Франции. — Усталые синие глаза посмотрели на нее поверх самых маленьких труб. — Ты тоскуешь?
Воздух перестал поступать. Воцарилось молчание, полное нетерпения и гнева. Тогда, чуть слышно насвистывая какой-то псалом, Баллах изменил тональность и аккомпанировал себе на безмолвной клавиатуре до тех пор, пока, смягчившись, она не принялась снова раздувать мехи.
— Я подумал, — сказал он, играя, — что теперь, когда О'Лайам-Роу уехал, я могу на что-то надеяться.
Мелодия словно запнулась, затем набрала такую силу, что серебряные подсвечники зазвенели.
— В том, что касается тебя, — ответила Уна О'Дуайер, — отъезд О'Лайам-Роу ничего не меняет.
— Разве? — Тади Бой хранил невозмутимый вид. — Странное дело, дорогая. Сдается, ты вращаешься в высоких кругах.
Уна не ответила. Некоторое время оллав играл, а она в задумчивом молчании подавала воздух. В небольшой сводчатой капелле было пусто, хотя из-за ризницы и из коридоров доносились обычные домашние шумы. Мелодичные звуки органа лились по часовне, парили над белым камнем стен, гентскими шпалерами и полированным деревом; затем внезапно замерли.