JК
Императорский всадник :: Валтари Мика Тойми
Страница: 494 из 508Он даже продекламировал несколько стихов, сложенных им в честь матери.
Агриппина опьянела от вина и своего нежданного успеха, а в таком состоянии человек еще охотнее, чем всегда, верит в то, на что надеется. Но я заметил, что она была осторожна и пила из той же чаши и ела из того же блюда, что и Нерон или ее наперсница Ацеррония. Полагаю, что к этому времени недоверие Агриппины уже улетучилось, просто она следовала многолетней привычке.
Аникет тоже проявил себя как незаурядный актер. Запыхавшийся и расстроенный вбежал он в зал и сообщил, что по недосмотру трирему Агриппины протаранили два боевых корабля, принимавшие участие в празднествах, так что теперь и речи быть не может о возвращении на ней в Анцию. К счастью, добавил он, в бухте стоит роскошное судно с отменной командой.
Мы сопроводили Агриппину в празднично иллюминированную гавань. Прощаясь, Нерон поцеловал ее глаза и грудь, а затем провел Агриппину, покачивающуюся от выпитого вина, на борт корабля и проникновенным голосом воскликнул:
— Да будут благосклонны к тебе римские боги! Тобой я рожден. И только с тобой я могу повелевать!
По правде говоря, прощание вышло несколько напыщенным и недостойным великого актера. Ночь была удивительно тихой и звездной. Когда корабль исчез из виду, Сенека и Бурр отправились спать, а мы, заговорщики, продолжали пировать.
Нерон был странно молчалив и задумчив. Внезапно он побледнел и вышел. Его вырвало.
Агриппина опьянела от вина и своего нежданного успеха, а в таком состоянии человек еще охотнее, чем всегда, верит в то, на что надеется. Но я заметил, что она была осторожна и пила из той же чаши и ела из того же блюда, что и Нерон или ее наперсница Ацеррония. Полагаю, что к этому времени недоверие Агриппины уже улетучилось, просто она следовала многолетней привычке.
Аникет тоже проявил себя как незаурядный актер. Запыхавшийся и расстроенный вбежал он в зал и сообщил, что по недосмотру трирему Агриппины протаранили два боевых корабля, принимавшие участие в празднествах, так что теперь и речи быть не может о возвращении на ней в Анцию. К счастью, добавил он, в бухте стоит роскошное судно с отменной командой.
Мы сопроводили Агриппину в празднично иллюминированную гавань. Прощаясь, Нерон поцеловал ее глаза и грудь, а затем провел Агриппину, покачивающуюся от выпитого вина, на борт корабля и проникновенным голосом воскликнул:
— Да будут благосклонны к тебе римские боги! Тобой я рожден. И только с тобой я могу повелевать!
По правде говоря, прощание вышло несколько напыщенным и недостойным великого актера. Ночь была удивительно тихой и звездной. Когда корабль исчез из виду, Сенека и Бурр отправились спать, а мы, заговорщики, продолжали пировать.
Нерон был странно молчалив и задумчив. Внезапно он побледнел и вышел. Его вырвало.