Империя (Под развалинами Помпеи)   ::   Курти Пьер

Молодой невольник, lampadarius, войдя в эту комнату, зажег фитили висевших ламп, при свете которых можно было еще лучше рассмотреть прелестные рисунки на стенах, богатство деревяннойотделки, блестевшей великолепным красным цветом знаменитой эфесской киновари, и, особенно, налюбоваться мозаичной картиной на полу, изображавшей голубков между цветами и зеленью у берега озера, посреди которого плавали лебеди.

Овидий прибыл на виллу раньше своих гостей. Двое или трое слуг, следуя указаниям метрдотеля (tricliniarches), приготовляли уже в столовой все необходимое к ужину; archimagirus, или главный распорядитель в кухне, торопил поваров в их работе; pronus или погребщик, вынес уже из погреба амфоры со старыми винами: фалернским, массикским и мартинским; словом на вилле Овидия все было в движении.

Овидий с заметным волнением ходил из одной комнаты в другую; мысли его были заняты не приготовлениями к ужину, бывшему, в данном случае, одним лишь предлогом к собранию, а совершенно другими предметами; он думал в это время о таинственном появлении невольника Клемента, о низких намерениях Ливии, о печальной участи своей Коринны, об опасности, угрожавшей, как он знал, ему самому; наконец, о сотрапезниках, или вернее, заговорщиках, которых ожидал к себе эту ночь; все эти мысли, путаясь одна за другую, кружили ему голову и волновали его душу.

– Однако, необходимо принять какое-нибудь решение! – воскликнул он, останавливаясь. – Но какое?.. На Августа нельзя полагаться: Ливия овладела им совершенно; она сумела сделаться его Эгерией; [64] возбуждая его на добрые и великие дела, она делает себя и его любимцами народа.