Империя (Под развалинами Помпеи)   ::   Курти Пьер

Даже Фабий Максим, считавшийся между ними самым осторожным и предусмотрительным и указывавший перед тем на все затруднения и опасности задуманного Авдазием предприятия, был успокоен и убежден его замечанием, что таким лишь путем можно будет избавить, в случае неудачи, Агриппа Постума и его мать от жестокой ответственности, которая падет тогда лишь На Луция Авдазия.

Наступившее после этих серьезных переговоров глубокое молчание было прервано следующими одобрительными словами, неожиданно раздавшимися в дверях гостиной:

– Так будет хорошо.

На этот голос все взоры обратились к дверям, чтобы узнать, кто осмелился таким образом нарушить приказ, данный слугам, не впускать никого в экседру. В дверях стояла женщина, закутанная в паллу темного цвета; такая же вуаль (amiculum) закрывала ее лицо.

Произнося серьезным тоном вышеприведенные слова, она отбросила назад amiculum и тотчас же была узнана всеми присутствовавшими, вскрикнувшими в ужасе:

– Скрибония!

– Да, Скрибония, – подтвердила она спокойным голосом, выдавшим, однако, ее душевное страдание, – жена, которую ласкали до тех пор, пока нуждались в расположении к себе семейства Помпеев, [70] но которая потом под низким предлогом была отвергнута ради Ливии Друзиллы; да, та Скрибония и мать, у которой Ливия Друзилла отняла дочь, обесчестив ее постыдной ссылкой; у которой, по приказанию той же Ливии Друзиллы, убили двух внуков и готовятся уничтожить двух последних представителей ее фамилии.

Все молча слушали Скрибонию, женщину уже пожилую, но отличавшуюся таким величественным видом и строгим выражением лица, сохранявшего следы долговременных страданий, что она казалась Немезидой-мстительницей.