Империя (Под развалинами Помпеи)   ::   Курти Пьер

Во время одного из таких столкновений весталка Клавдия, услышав, что желают расстроить триумф ее отца, Аппия Клавдия, и заставить его сойти во время самого шествия с триумфальной колесницы, взошла, чтобы помешать этому, к отцу на колесницу, уверенная, что никто не оскорбит священной особы весталки.

Что касается до триумфа Тиверия, то разрешение сената было одной лишь формальностью, так как в то время действительная и единственная власть сосредоточилась в руках Августа. Его воля была законом для сената, трибунов, верховных жрецов и всего народа, так как он был princeps, т. е. первый гражданин.

Обо всем этом рассуждали на все лады граждане, собравшиеся на тех улицах, по которым должно было пройти триумфальное шествие.

При подобных торжествах старики любили вспоминать старину, рассказывая молодым людям о прежних триумфах.

– Тогда было не то, – говорили они. – Тогда республика была настоящая, а теперь осталась лишь ее тень.

Прежде народ мог заявлять о своих желаниях и требовать их удовлетворения! А теперь мы дошли до того, что делаем только то, что нравится нашему господину.

– Посмотри на этих шутов, – сказал кто-то из толпы, показывая на проходивших в эту минуту сенаторов. – Кто из них охотнее подаст свой голос, когда нужно угодить Августу?

– Оставь их, Руфин, – отвечал его товарищ. – Что бы ни случилось, а мы все будем ходить в лохмотьях. Да и им не легче: забота о том, как угодить Августу, часто не дает им спать.