Инженю   ::   Дюма Александр

— И вы рады этой замене?

— Да, черт возьми!

— Но, надеюсь, не потому, что она возвышает одного, а потому, что свергает другого, и потому, что в определенные моменты разрушение означает созидание?

— Поразительно, как вы меня понимаете, гражданин!

— Следовательно, вы друг народа?

— А вы?

— Я — враг сильных мира сего!

— Это одно и то же.

— Когда берешься за дело, да… Ну, а как быть, если надо его завершать?

— Когда до этого дойдет, там и посмотрим.

— Где вы сегодня обедаете?

— С тобой, если хочешь.

— Пошли, гражданин!

И с этими словами гигант подошел к карлику и предложил ему свою крепкую руку, за которую тот и ухватился.

Потом оба, не обращая ни малейшего внимания на толпу, как будто ее вовсе не существовало, ушли, широко шагая и оставив охотников до новостей обсуждать под Краковским деревом известие, которое было брошено на съедение их политическим аппетитам.

Когда они подошли к выходу из Пале-Рояля, под аркадами, что вели к театру Варьете (на этом месте сегодня расположен Французский театр), двух новых друзей, еще не успевших представиться друг другу, встретил какой-то оборванец, который днем торговал здесь билетами, а вечером — контрамарками.

В тот день в театре Варьете давали модную пьесу «Арлекин, император на луне».

— Господин Дантон, сегодня вечером играет Бордье, — обратился продавец билетов к высокому.