Страница:
654 из 956
Даже горю!
— Увы!
— Даже добродетели!
Привыкший выслушивать от тестя всевозможные сентенции, Оже пропустил мимо ушей это многозначительное изречение.
Он тоже встал из-за стола и прошел к себе в комнату, чтобы надеть башмаки и сюртук, которые из бережливости снимал, приходя домой.
Тем временем Ретиф поспешил сжечь полученное письмо, и дым еще наполнял комнату, когда в нее вернулся Оже.
— Скажите-ка, что вы тут сожгли? — спросил Оже, глядя на Ретифа не столько с беспокойством, сколько с любопытством.
— Страницу из моего последнего сочинения, — ответил Ретиф.
— Зачем же уничтожать рукопись?
— Затем, что пассаж был несколько игривый, а после смерти моей несчастной дочери мое сердце не расположено радоваться, даже в моих книгах.
Оже достал носовой платок и на десерт немножко всплакнул.
Папаша Ретиф не стал задерживать зятя; вскоре Оже взял трость и отправился по своим делам.
Ретиф, притаившись у окна, смотрел, как он уходит; потом, когда зять скрылся из вида, тоже спустился вниз; однако, чтобы не вызывать подозрений, Ретиф задержался у нескольких соседних торговцев, которые каждый день расспрашивали его о том, как он поживает, или просили в двадцатый раз поведать о его несчастье.
Трудно даже представить, как сильно любят парижане уже известные истории.
Когда Ретиф предположил, что злодей Оже ушел достаточно далеко, он рискнул пойти дальше.
|< Пред. 652 653 654 655 656 След. >|