JК
Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 1 :: Борн Георг
Страница: 773 из 845В то время, как палачи волокли его мимо стоявших на пути монахов, одному из них удалось сунуть в руку несчастной жертвы маленький сверток. Несмотря на невыносимую боль, Аццо хотел немедленно посмотреть на это подаяние, но побоялся чего-то и поспешно спрятал бумажку в своей ладони, так что мучители его ничего не заметили.
Когда же они опять бросили его в тесный сырой подвал и Аццо убедился, что оставлен один, он ощупью старался разглядеть, что монах так ловко сунул ему в руку — оказалось, что это были спички, завернутые в бумажку. Цыган несколько раз пытался зажечь их, но они отсырели. Наконец, ему удалось зажечь о платье одну из них. Он осторожно осветил ею записку и прочитал следующее:
«Надейся — помощь близка! Когда раздастся похоронный колокол Санта Мадре, знай, что Летучая петля заботится о тебе!»
Глаза Аццо заблестели, он почти не чувствовал боли в обожженных ногах, которые были обернуты жирными тряпками, конечно не из жалости, но чтобы он был в состоянии отправиться на ожидавшую его еще более страшную казнь.
Цыган прижал к губам записку, возвещавшую ему, что еще люди не забыли о нем. Затем он сжег ее на последней спичке, осветившей на минуту его грязную нору, боясь, чтобы эта записка не попала кому-нибудь под руки и не выдала бы монаха, принадлежащего к тайному обществу Летучей петли. Аццо было как будто легче с тех пор, как он узнал, что между монахами находился хоть один порядочный человек.
Опять проходили месяцы.
Когда же они опять бросили его в тесный сырой подвал и Аццо убедился, что оставлен один, он ощупью старался разглядеть, что монах так ловко сунул ему в руку — оказалось, что это были спички, завернутые в бумажку. Цыган несколько раз пытался зажечь их, но они отсырели. Наконец, ему удалось зажечь о платье одну из них. Он осторожно осветил ею записку и прочитал следующее:
«Надейся — помощь близка! Когда раздастся похоронный колокол Санта Мадре, знай, что Летучая петля заботится о тебе!»
Глаза Аццо заблестели, он почти не чувствовал боли в обожженных ногах, которые были обернуты жирными тряпками, конечно не из жалости, но чтобы он был в состоянии отправиться на ожидавшую его еще более страшную казнь.
Цыган прижал к губам записку, возвещавшую ему, что еще люди не забыли о нем. Затем он сжег ее на последней спичке, осветившей на минуту его грязную нору, боясь, чтобы эта записка не попала кому-нибудь под руки и не выдала бы монаха, принадлежащего к тайному обществу Летучей петли. Аццо было как будто легче с тех пор, как он узнал, что между монахами находился хоть один порядочный человек.
Опять проходили месяцы.