Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 1   ::   Борн Георг

В тихие часы, когда белокурый стройный мальчик, приезжавший к Олоцаге из корпуса в изящном экипаже, сидел возле него, взгляд дипломата покоился на миловидном лице и больших открытых глазах Рамиро, и по лицу задумчивого телохранителя королевы пробегала тень — верно, в душе его поднимались грустные думы, которые испытывал в такие минуты даже этот сдержанный дипломат.

Но эти часы бывали быстротечны, как короткий, горячий солнечный луч, на мгновение пробившийся сквозь облака. Тогда Олоцага быстро оглядывался, сам себе удивляясь, как будто желая удостовериться, что никто не видал этого необыкновенного выражения его лица, проводил по нему рукою, точно вместе с выражением хотел стереть мысли и воспоминания.

Лицо Рамиро говорило ему о том времени, когда он любил в первый и последний раз в жизни, — черты его напоминали ему ту прелестную, удивительно прекрасную донну, последние слова которой перед прощанием были:

— Любить я больше не буду — любить вы тоже больше не должны! Любовь только препятствие на пути ко всему великому и высокому!

Когда же Олоцага после таких часов снова показывался в гостиных своих друзей или при дворе, не было уже и следа грустного, глубокого, затаенного чувства на его улыбающемся лице, и он снова был ловким, искусным придворным.

Когда Олоцага вернулся из ссылки, королева спросила его, как он там проводил время.

— Ваше величество, я в тиши много наблюдал за народом и нравами и надеюсь, что со временем это мне пригодится.