Изабелла Баварская   ::   Дюма Александр

— Кузен мой, — сказал герцог, поднимаясь, — вы, сдается мне, сомневаетесь в нашем слове? Мы обещали Бавалану защитить его, и мы, клянусь богом, защитили бы его от кого угодно, будь то французский король, германский император или римский папа. — Опустившись в кресло, он продолжал с тем же ожесточением: — Мы сожалеем только о том, что Бавалан нас ослушался и что нет никого, кто взялся бы за дело, от которого он отказался.

— А если такой объявится, он мог бы рассчитывать, что найдет потом у герцога Бретонского убежище и защиту?

— Убежище столь же надежное, как церковный алтарь, — сказал герцог торжественным голосом, — защиту столь могучую, какую только может предоставить эта рука. Клянусь прахом моих предков, собственным гербом и шпагой! Пусть только явится такой человек: он получит все.

— Я получу, ваша светлость! — воскликнул Краон, вскочив и пожав руку старого герцога с такой силой какой тот в нем и не предполагал. — Жаль, не сказали раньше: дело было бы уже сделано.

Герцог смотрел на Краона с удивлением.

— Значит, вы думали, — продолжал рыцарь, скрестив руки, — что эта обида скользнула по моей груди, как копье по стали кирасы? О нет, она глубоко ранила мое сердце. Я казался вам веселым и беззаботным, и все-таки вы часто замечали, что я бледен. Знайте же теперь: вот эта болезнь и грызла меня изнутри, грызла зубами этого человека и будет мучить до тех пор, пока он жив. Отныне цвет радости и здоровья вновь возвратится ко мне, с нынешнего дня я начинаю выздоравливать и надеюсь, что очень скоро совсем поправлюсь.

— Каким же образом?

Краон сел.

— Послушайте, герцог, я только и ждал этого вопроса, чтобы все вам рассказать.