Изгнанник из Спарты   ::   Йерби Фрэнк

Но Аристон все равно поцеловал его. Он поцеловал обоих, и Лизандра и Симоея, долгим поцелуем, как целуют любовников. Раздался гром. Цербер взвыл что было мочи, пронзительно и безумно, словно менада, роженица или Эринии, завывающие за спиной отцеубийцы. Аристон открыл ему рот, и оттуда хлынула желтая желчь, а за ней – горячая, соленая кровь. Стоя на коленях, он ткнулся лбом в землю и застыл, дрожа, пачкая все вокруг кровавой рвотой и орошая слезами.

– Аристон! – прошептал Орхомен. – Аристон, друг мой, любимый…

Но Аристон затряс головой, вскочил и кинулся прочь, шатаясь из стороны в сторону. Пьяный от горя, не видя ничего из-за слез, застилавших ему глаза, обезумевший…

«Я пойду за ним, – подумал Орхомен. – Вот только отнесу бедных искалеченных мертвецов их родителям. Однако надо торопиться. Он в таком состоянии…»

Орхомен повернулся к гоплитам.

– Поднять носилки! Вперед! – хрипло скомандовал он. И опять послышалась глухая, печальная барабанная дробь. Затем надвигающуюся ночь прорезал пронзительный звук рога. Колонна двинулась дальше, неся Лизандра и Симоея их матерям, которые ждали сыновей, не проронив ни слезинки. Спартанские женщины считали, что плакать ниже их достоинства.

Надо упомянуть еще об одном обстоятельстве. Несясь по городу в плаще, перепачканном рвотой и кровью. Аристон привлекал внимание многих граждан, которые хорошо его знали.