Эдинбургская темница   ::   Скотт Вальтер

— Ты,однако ж, большой наглец, — сказал судья. — Отчего же сегодня ты надеешься на лучшее?

— Оттого, ваша милость, — сказал Рэтклиф, — что одно дело — сидеть в тюрьме по приговору, а другое — остаться там по своей охоте, когда ничего не стоило сбежать. Когда толпа уводила Джока Портеуса, я мог преспокойно выйти с нею вместе. Ведь не для того же я остался, ваша милость, чтобы меня повесили.

— Не знаю, для чего ты остался, — сказал судья, — а только по закону тебя полагается повесить ровно через неделю, в будущую среду.

— Нет, ваша милость, — твердо сказал Рэтклиф, — не во гнев будь сказано вашей милости. Никогда я этому не поверю, пока не увижу своими глазами. Я с законом не первый год знаком. Я с ним уже не раз дела делал. И должен сказать, что не так уж он страшен. Не бойся пса, который лает, бойся того, который кусает.

— Если ты не ждешь виселицы, хотя приговорен к ней, сколько мне известно, уже в четвертый раз, — сказал судья, — позволь полюбопытствовать: какой награды ты ждешь за то, что не сбежал вместе с другими, чего мы, по правде сказать, не ожидали?

— Помещение у вас сырое, прямо сказать — незавидное, — ответил Рэтклиф. — Но я уж как-то привык и за сходное жалованье, пожалуй, останусь.

— Жалованье? Сотню плетей — вот тебе жалованье.

— Как можно, ваша милость! Четыре раза приговаривался к виселице, и вдруг — плети! Разве это по мне?

— Какую же должность ты просишь?

— Помощника привратника, сэр.