JК
Карденио :: Эмар Густав
Страница: 5 из 87Причем светлые шелковистые волосы, разделенные на прямой пробор и падающие на плечи густыми локонами, худоба и бледность лица придавали всему его облику отпечаток какого-то странного смирения и самоотреченности.
Его костюм состоял из черной шерстяной сутаны, сильно потертой и заштопанной во многих местах, которая скрывала, вероятно, еще более бедную одежду. Слегка накрахмаленные кисейные брыжи [1] ослепительной белизны дополняли этот костюм подлинно апостольского вида.
Молодой священник, которого обитатели Кастровилла положительно обожали, был известен под именем аббата Поля-Мишеля Лами. Испанцы же называли его просто доном Пабло или сеньором падре Мигуэлем.
В данный момент аббат Мишель спокойно ужинал, читая молитвенник, который лежал на столе. Он не обращал никакого внимания на быстро приближавшуюся бурю, хотя ветер все сильнее завывал в щелях плохо пригнанных дверей, и временами слышались отдаленные глухие раскаты грома.
Блеснула молния. Дверь комнаты, в которой сидел священник, тихонько приотворилась, и в проеме показалась голова человека. Быстро осмотрев комнату, он вошел в нее. В руках у него была дымящая кандилья — один из простых светильников, которыми пользуются беднейшие обитатели этих мест. Он поставил кандилью на стол рядом с аббатом и остановился в неподвижности, ожидая, очевидно, приказаний.
На вошедшем была холщовая одежда грубой выделки, засаленная и заштопанная во многих местах; голые ноги были обуты в широкие старые башмаки, называемые здесь альфаргатас, волосы коротко острижены. Все выдавало в нем индейское происхождение.
Его костюм состоял из черной шерстяной сутаны, сильно потертой и заштопанной во многих местах, которая скрывала, вероятно, еще более бедную одежду. Слегка накрахмаленные кисейные брыжи [1] ослепительной белизны дополняли этот костюм подлинно апостольского вида.
Молодой священник, которого обитатели Кастровилла положительно обожали, был известен под именем аббата Поля-Мишеля Лами. Испанцы же называли его просто доном Пабло или сеньором падре Мигуэлем.
В данный момент аббат Мишель спокойно ужинал, читая молитвенник, который лежал на столе. Он не обращал никакого внимания на быстро приближавшуюся бурю, хотя ветер все сильнее завывал в щелях плохо пригнанных дверей, и временами слышались отдаленные глухие раскаты грома.
Блеснула молния. Дверь комнаты, в которой сидел священник, тихонько приотворилась, и в проеме показалась голова человека. Быстро осмотрев комнату, он вошел в нее. В руках у него была дымящая кандилья — один из простых светильников, которыми пользуются беднейшие обитатели этих мест. Он поставил кандилью на стол рядом с аббатом и остановился в неподвижности, ожидая, очевидно, приказаний.
На вошедшем была холщовая одежда грубой выделки, засаленная и заштопанная во многих местах; голые ноги были обуты в широкие старые башмаки, называемые здесь альфаргатас, волосы коротко острижены. Все выдавало в нем индейское происхождение.