Катрин Блюм   ::   Дюма Александр

Я пересек место для игры в лапту, оказался на так называемой лесосеке — ровной, просторной открытой лужайке, где я больше не боялся рытвин. Волк находился настолько близко, что если бы я решил внезапно остановиться, то он мог бы коснуться мордой моих ног. У меня возникло страстное желание топнуть ногой или хлопнуть в ладоши, или произнести какое-нибудь ругательство, но я не осмелился. Но если бы я это сделал, то, несомненно, он бы или убежал, или, по крайней мере, хоть бы немного отстал.

Мне понадобилось десять минут, чтобы пересечь лужайку, и я оказался около стены замка.

Там волк остановился. Он находился почти в 150 шагах от города. Я продолжил свой путь, не ускоряя шага, а волк, как он уже делал раньше, сел на землю и стал смотреть мне вслед.

Когда я отдалился от него на сто шагов, он испустил третий вой, еще более протяжный и жалобный, чем раньше, и ему в один голос ответили пятьдесят собак из своры герцога Бурбонского.

Слушая завывания волка, невозможно было ошибиться, что он выражает сожаление по поводу того, что ему не удалось отхватить хоть кусочек моей плоти.

Я не знаю, провел ли он ночь там, где остановился, но едва я уверился в том, что он больше не следует за мной, как пустился бежать со всех ног и, полумертвый и бледный, влетел в лавку моей матери.

Ты не знал ее, мою бедную мать, и поэтому я должен сказать тебе, что ей было гораздо страшнее слушать то, что со мной произошло, чем мне, который пережил все на самом деле.