Катриона   ::   Стивенсон Роберт Луис

— "Высокий, крепкий юноша лет восемнадцати, — прочел я на память, — говорит чисто, не как горец, бороды не имеет".

— Помню эти слова, — сказал он, — и, если вы явились сюда с необдуманным намерением позабавиться, они могут стать для вас пагубными.

— Намерения мои серьезны, — отвечал я, — ибо речь идет о жизни и смерти, и вы меня отлично поняли, я тот, кто разговаривал с Гленуром, когда в него выстрелили.

— Раз вы явились ко мне, могу предположить только одно: вы считаете себя невиновным, — сказал он.

— Вы совершенно правы, — подтвердил я. — Я преданнейший слуга короля Георга, но если бы я знал за собой какую-нибудь вину, я бы поостерегся входить в логовище льва.

— Рад слышать, — сказал прокурор. — Это такое чудовищное преступление, мистер Бэлфур, что ни о каком помиловании не может быть речи. Варварски пролита человеческая кровь. Это убийство — прямой бунт против его величества, против всей системы наших законов, устроенный известными нам явными врагами. Мне это представляется делом весьма серьезным. Не стану скрывать, я полагаю, что преступление направлено лично против его величества.

— И к несчастью, милорд, — довольно сухо вставил я, — также и против другого высокопоставленного лица, которого я называть не стану.

— Если ваши слова — намек, то должен вам сказать, что странно их слышать из уст верного подданного. И если бы они были произнесены публично, я счел бы своим долгом взять их на заметку, — произнес прокурор.