JК
Кенигсмарк :: Бенуа Пьер
Страница: 29 из 255В нём совмещались для меня, в этом хрупком теле дамы с Елисейских полей, модницы от Максима, и все эти, без сомнения, ещё более прекрасные женщины, ожидающие меня там, далеко, при немецком дворе, где-нибудь на берегу вагнеровской реки и в ожидании тихо напевающие, чтобы заглушить своеёнетерпение, нежнейшие строфы «Intermezzo».
Десять часов утра — свидание с Тьерри, я чуть было не позабыл про него. Он читал, сидя у камина. При моём появлении он встал и пошёл мне навстречу с очаровательной улыбкой.
— Всё устроено, мой дорогой друг, Бертомье вас ждёт, вы поступаете к нему.
— Дорогой учитель, кажется, я напрасно вас побеспокоил.
И я рассказал ему всё, как было. Как ни старался я казаться спокойным, я не сумел скрыть от него свою радость; к огорчению моему, я заметил, что он её не разделяет. Он смотрел на меня с удивлением и даже, как мне показалось, с оттенком неодобрения. Профессора — все на один лад, подумал я. Они считают, что вне университета нет спасения. И, забыв сдержанность, с которою я до сих пор говорил, стараясь скрыть от него мою гордость и радость, я заговорил уже другим тоном:
— Наконец, судите сами, сколько мне надо будет преодолеть экзаменов и всяких конкурсных испытаний, сколько лет придётся мне прождать, прежде чем я добьюсь такого положения, какое мне предлагают теперь, сейчас же: десять тысяч марок в год!
— Разумеется, — пробормотал он рассеянно.
Он посмотрел на горящие угли камина, потом встал, подошёл к книжному шкафу и извлёк из него толстую книгу. Это был том в характерном полотняном яркого цвета переплёте, песочном и тиснёном золотом. Так бывают одеты английские или немецкие книги.
Десять часов утра — свидание с Тьерри, я чуть было не позабыл про него. Он читал, сидя у камина. При моём появлении он встал и пошёл мне навстречу с очаровательной улыбкой.
— Всё устроено, мой дорогой друг, Бертомье вас ждёт, вы поступаете к нему.
— Дорогой учитель, кажется, я напрасно вас побеспокоил.
И я рассказал ему всё, как было. Как ни старался я казаться спокойным, я не сумел скрыть от него свою радость; к огорчению моему, я заметил, что он её не разделяет. Он смотрел на меня с удивлением и даже, как мне показалось, с оттенком неодобрения. Профессора — все на один лад, подумал я. Они считают, что вне университета нет спасения. И, забыв сдержанность, с которою я до сих пор говорил, стараясь скрыть от него мою гордость и радость, я заговорил уже другим тоном:
— Наконец, судите сами, сколько мне надо будет преодолеть экзаменов и всяких конкурсных испытаний, сколько лет придётся мне прождать, прежде чем я добьюсь такого положения, какое мне предлагают теперь, сейчас же: десять тысяч марок в год!
— Разумеется, — пробормотал он рассеянно.
Он посмотрел на горящие угли камина, потом встал, подошёл к книжному шкафу и извлёк из него толстую книгу. Это был том в характерном полотняном яркого цвета переплёте, песочном и тиснёном золотом. Так бывают одеты английские или немецкие книги.