Кенигсмарк   ::   Бенуа Пьер

Среди обнажённых деревьев, под жёлтым умирающим небом, зябкий кружок королев округлял свои мраморные пьедесталы, странно белые в надвигавшейся ночи.

На сенатских часах пробило пять с половиной. В центре Парижа были уже смерть и запустение.

Фонтан умолк, и в его большом восьмиугольном бассейне вода блестела, как зеркало, каким-то чудом более прозрачное, чем небо. Какой-то мужчина, единственный человек, кроме меня, находившийся в этом славном парке, остановился у воды и стал делать руками странные движения, словно он разбрасывал семена. Он бросал птичкам хлебные крошки. Тут собралась стайка в несколько десятков воробьёв и серых тяжёлых голубей; сердито нахохлившись, они неуклюже шмыгали туда и сюда.

Это был старик в порыжевшем пальто с меховым поношенным воротником. У ног его лежал мешок.

Я подошёл к нему. Птицы разлетелись.

Старик укоризненно взглянул на меня, вскинул мешок на плечи и пошёл.

Когда я покинул сад, уже наступила ночь.

Через четыре часа после этого я был на Восточном вокзале и занял место в вагоне экспресса Париж — Берлин.



ГЛАВА ВТОРАЯ

Холодная звезда, ещё только что блестевшая на синем, как сталь, небе, исчезла. Виньерт вскочил.

— Который час?

— Без десяти двенадцать, — ответил я, взглянув на часы при свете карманной электрической лампочки.

Я разбудил двух людей из связи:

— Энрике, поди в третий полувзвод. Скажи адъютанту, чтобы он посмотрел за сменою второго взвода.