Кио ку мицу! Совершенно секретно - при опасности сжечь!   ::   Корольков Юрий Михайлович

Оксана услышала обрывок фразы, брошенной капралом: «…война… русские наступают…» А потом началось все это… Капрал приказал Оксане раскрыть клетки, выпустить крыс — тех, на которых выращивали блох, и всех остальных. Впервые двери подвала оставили раскрытыми. Оксана уже знала, что делают в институте японские бактериологи, чем занимается научный институт — готовят чуму, холеру, сибирскую язву! Для этого держат в клетках людей и крыс…

— Я жила среди бацилл, вдыхала их в свои легкие вместе с воздухом, была пропитана их ядом, — приподнявшись на койке, говорила Оксана. — Я знала все и молила судьбу — лишь бы не умереть сейчас, если уж не умерла раньше… Я поняла, что совершается еще одно Зло, и ужаснулась, хотя думала, что перестала ужасаться. Японские ученые хотели моими руками выпустить чуму из подвалов. Мне посчастливилось, я украла две канистры с бензином, что стояли у входа, разлила и подожгла… Потом я спряталась, и японцам некогда было меня искать. Может, подумали, что я сгорела вместе с крысами… Я вылезла из ямы, когда японцы, взорвав городок, уехали на машинах… Я очень устала, Ирина, немного отдохну и расскажу остальное.

Борьба с чумной вспышкой, грозившей перерасти в эпидемию, велась упорно и долго, хотя боевые действия в Маньчжурии давно закончились. Ирина все время вела записи в служебном дневнике. Когда все кончилось, записки пришлось сжечь, как все соприкасавшееся с чумной заразой. Значительно позже, уже дома, после войны, напрягая память, она восстановила некоторые записи.