JК
Кладовая солнца :: Пришвин Михаил Михайлович
Страница: 8 из 13– Помню, тот самый, что порезал перед войной наше стадо.
– Отец говорил, он живет на Сухой речке в завалах.
– Нас с тобой он не тронет?
– Пусть попробует, – ответил охотник с двойным козырьком.
Пока дети так говорили и утро подвигалось все больше к рассвету, борина Звонкая наполнилась птичьими песнями, воем, стоном и криком зверьков. Не все они были тут, на борине, но с болота, сырого, глухого, все звуки собирались сюда. Борина с лесом, сосновым и звонким на суходоле, отзывалась всему.
Но бедные птички и зверушки, как мучились все они, стараясь выговорить какое-то общее всем, единое прекрасное слово! И даже дети, такие простые, как Настя и Митраша, понимали их усилие. Им всем хотелось сказать одно только какое-то слово прекрасное.
Видно, как птица поет на сучке, и каждое перышко дрожит у нее от усилия. Но все-таки слова, как мы, они сказать не могут, и им приходится выпевать, выкрикивать, выстукивать.
– Тэк-тэк! – чуть слышно постукивает огромная птица Глухарь в темном лесу.
– Шварк-шварк! – дикий Селезень в воздухе пролетел над речкой.
– Кряк-кряк! – дикая утка Кряква на озере.
– Гу-гу-гу! – красивая птичка Снегирь на березе.
Бекас, небольшая серая птичка с носом, длинным, как сплющенная шпилька, раскатывается в воздухе диким барашком. Вроде как бы «жив, жив!» кричит кулик Кроншнеп. Тетерев там где-то бормочет и чуфыкает Белая Куропатка, как будто ведьма, хохочет.